Летом 1925 года мы были заняты главным образом полевой тактической подготовкой, которая проходила под непосредственным руководством начальника курсов Михаила Александровича Баторского. Очень много знаний и опыта передал он нам.
Приходится с болью в душе сожалеть, что и его не миновала тяжелая судьба. В 1937 году он был оклеветан и трагически погиб.
Учеба на ККУКС заканчивалась форсированным маршем на реку Волхов. Здесь мы обучались плаванию с конем и форсированию водного рубежа.
Плавание с конем через реку – дело довольно сложное. Мало самому уметь хорошо плавать в одежде, нужно еще научиться управлять плывущим конем. В подготовке конницы овладению этими навыками уделячось большое внимание.
Припоминаю один забавный случай во время учений на реке Волхов. Когда закончились занятия, слушатель нашего отделения командир 42-го кавполка Михаил Савельев, желая блеснуть кавалерийской удалью, предложил показать технику переправы, стоя на седле, чтобы не замочить обмундирования и снаряжения.
Начальство согласилось, но дало указание на всякий случай держать на реке пару лодок для страховки. Перекинув стремена через седло, Савельев смело въехал в реку. Лошадь, пройдя мель, поплыла, а всадник уверенно стоял на седле, держась за трензельные поводья. Вначале все шло хорошо, но примерно на середине реки лошадь, видимо, утомившись, стала волноваться. И как ни балансировал на седле всадник, он все же полетел вниз головой и скрылся под водой. Если бы не страховочные лодки, быть беде. Лошадь одна выплыла на берег, а вскоре причалила лодка с Савельевым, с которого ручьями стекала вода. Конечно, его встретили громким смехом и шутками, но ему-то было не до смеха – с переправой осрамился да еще в воде сапоги потерял. Они у него во время переправы были перекинуты через шею. Так и пришлось до казармы ехать в одних носках…
По окончании курсов М. Савельев, командир эскадрона 37-го Астраханского полка Н. Рыбалкин и я решили возвратиться к месту службы в Минск не поездом, а пробегом на конях. Предстояло пройти 963 километра по полевым дорогам. Маршрут намеченного пробега проходил через Витебск, Оршу, Борисов.
Представив командованию ККУКС свой план, мы получили разрешение на пробег, но, к сожалению, организовать контрольные пункты, обслуживание и питание в пути нам не могли. От своего решения мы все же не отказались, хотя заранее знали трудности, с которыми придется встретиться, тем более что уже вступала в свои права холодная и дождливая осень. Расстояние 963 километра мы решили пройти за 7 суток. Такого группового спортивного пробега ни у нас в Советском Союзе, ни в других странах тогда еще не было. При благоприятных условиях мы рассчитывали установить мировой рекорд в групповом конном пробеге.
Основной целью этого эксперимента являлась проверка пригодности скакового тренинга к форсированным переходам на дальние расстояния.
Ранним осенним утром 1925 года у Московской заставы Ленинграда собрались наши друзья и представители командования ККУКС, чтобы пожелать нам счастливого пути.
Двинувшись в путь-дорогу, мы решили идти переменным аллюром, то есть шаг рысь, и изредка применять галоп. В первый День мы прошли меньше, чем планировали, на 10 километров, так как чувствовалось, что лошади устали, да к тому же захромала моя лошадь, чистокровная кобылица Дира: ей было уже 12 лет, а для лошади это преклонный возраст.
Мы порядком устали, хотелось скорее отдохнуть. Крестьяне встретили нас радушно: накормили нас как следует, покормили лошадей.
Утро для меня началось неудачно – лошадь все еще хромала. Залив воском прокол и забинтовав копыто, я решил провести Диру в поводу. К счастью, скоро лошадь перестала прихрамывать. Сел верхом. Нет, ничего, не хромает. Пошел рысью – хорошо. Чтобы уменьшить нагрузку на правую больную ногу, решил идти Дальше только шагом и галопом с левой ноги.
Моим товарищам было значительно легче идти на здоровых конях, я чаще спешивался, вел лошадь в поводу и сам, разумеется, больше уставал физически. Зато друзья на остановках брали на себя заботу по розыску корма и уходу за лошадьми.
На седьмой день пробега, оставив позади Борисов, мы подошли к Минску. На окраине города увидели множество людей с красными флагами и транспарантами. Оказалось, нас встречают однополчане и местные жители. Дав шпоры, на полевом галопе подскакали к трибуне и отрапортовали начальнику гарнизона и председателю горсовета о благополучном завершении пробега. Нас приветствовали овацией.
Через два дня состоялась контрольная двухкилометровая скачка с препятствиями, смотр и взвешивание. Они показали хорошие результаты, и пробег наш получил положительную оценку. Кони за семь суток потеряли в весе от 8 до 12 килограммов, а всадники – 5–6 килограммов.
Получив правительственные премии и благодарность командования, мы отбыли в краткосрочные отпуска. Я поехал в деревню повидать мать и сестру.
Мать за годы моего отсутствия заметно сдала, но по-прежнему много трудилась. У сестры уже было двое детей, она тоже состарилась. Видимо, на них тяжело отразились послевоенные годы и голод 1921 – 1922 годов.