Аргел невольно прислушался.
Как бы скверно ни проводила звук разреженная атмосфера Селена, но юноша услышал скрежет дробящихся каменных глыб, надрывные стоны рабов, толкающих исполинский ворот, зычные окрики стражи, невнятное шуршание измельченного воздушного камня, ссыпающегося по отлогим выемкам, прорезанным в нижнем, неподвижном гранитном круге.
Это были звуки уготованной ему жизни.
Аргела вновь охватила непроизвольная дрожь, как в то незабываемое утро, когда он очнулся среди зарослей металлического кустарника, осознав, что его настигло изменение…
Отсюда не существовало пути назад. Обитатели городов?убежищ полагали, что отряды городской бедноты, периодически выделяемые по требованию Союза для работы в реголитных копях, не возвращаются по простой причине: отработав положенный срок, они, по мнению большинства, находили лучшие условия для жизни в богатых городах Кол Адра, но теперь Аргел понял, что это миф. Среди сотен фигур, появляющихся и исчезающих в зевах тоннелей, не было ни одного человека в защитном балахоне, здесь трудились только измененные, способные какое?то время сносить нестерпимые условия внешней среды Селена…
«Значит, это место проклято, как и все древние города…» — подумал Аргел, содрогнувшись от мысли о тысячах ничего не подозревающих людей, которые, попав сюда, в конечном итоге погибали, изможденные непосильным трудом, прогрессирующим проклятьем и чудовищными условиями существования.
В этот момент, когда стражники закончили выстраивать вновь прибывших, над обширной площадью, затмевая небосвод, внезапно появилась исполинская тень, и на миг все замерло: скрипнув, остановился ворот, рабы, отпуская истертые до блеска рукоятки тачек, бросали свой груз, отбегая в сторону, к периметру расчищенного пространства, даже стражники, не обращая внимания на своеволие заключенных, спешили отойти подальше от гранитного жернова и высящихся подле него конических гор измельченного воздушного камня.
Исполинскую тень отбрасывал корабль торговцев, который, появившись в небе над копями, теперь опускался вертикально вниз, порождая своим беззвучным движением вихрящиеся смерчи, поднимающие густые клубы едкой серой пыли.
Площадь, куда опускался корабль, по своим размерам была сравнима с пространством среднего города, и отряд вновь прибывших рабов находился в данный момент на безопасном удалении от места событий. Клубы пыли медленно расползались по сторонам, воздушные потоки поднимали ее вверх, свивая в замысловатые эфемерные фигуры, а корабль продолжал снижение, до тех пор, пока его плоское днище не оказалось над коническими отвалами заготовленного реголита.
В днище гиганта открылись прямоугольные створы, и оттуда с ясно различимым визгом начали выезжать решетчатые приспособления. Они раздвигались, секция за секцией, пока с лязгом не вонзились в отвалы измельченной породы. С гулкой, ощутимой по колебаниям почвы вибрацией заработали невидимые глазу механизмы, и тонны воздушного камня начали движение вверх, перетекая по лентам транспортеров внутрь грузовых отсеков корабля.
Процесс продолжался достаточно долго, и к его окончанию поднятая пыль успела затопить все обозримое пространство. Единственными, кто не страдал от едкого праха, были облаченные в герметичную броню стражники, остальные же закрывали глаза и садились на землю, пытаясь дышать через ткань ветхих одежд, чтобы хоть как?то защитить легкие от ядовитой пыли.
Аргел не избежал общей участи: когда клубы пыли расползлись по всей площади, он сидел, крепко зажмурившись, стараясь вдыхать редко и неглубоко, а на фоне плотно смеженных век грезился образ корабля, который, в сознании юноши, нашел внезапную ошеломляющую аналогию: исполин был похож на серва, он и действовал, будто серв, в нем, помимо людей, таились сотни различных механизмов, и одно лишь восприятие данного факта переворачивало сознание.
Люди внутри серва… Даже в мыслях это звучало неслыханно, неприемлемо для сложившегося мировоззрения, где все механические обитатели Селена были заранее отнесены к категории диких, враждебных и смертельно опасных существ, переносчиков древнего проклятия. Но новая реальность, день за днем открывающаяся разуму и взгляду, все настойчивее опровергала стереотипы, не давая взамен ничего, кроме недоумения и инстинктивного ужаса.
Одно Аргел понял со всей очевидностью: ему казалось, что теперь он знает истинную цену каждого глотка воздуха, который вдыхали обитатели городов.
Юноша ошибался. Ему только предстояло узнать ее…
***
По большому счету Аргелу повезло — его распределили в одну из штолен, решив, что сухощавый юноша не подходит для вращения ворота или доставки добытой породы по длинным многокилометровым тоннелям.
Путь вниз к своему последнему, как казалось, пристанищу он запомнил навсегда. У темного зева тоннеля группу рабов поджидал надсмотрщик, который оказался вовсе не стражником, а измененным. Оказывается, воины Кол Адра осуществляли лишь внешнюю охрану реголитных копей, а в глубинах мрачных тоннелей царила иная власть, грубо вылепленная управляющими Союза на основе самых древних человеческих инстинктов.