В ответ на мой вопрос девочка все так же сосредоточенно кивнула. — Отлично. Итак, ты пойдешь домой, и как только войдешь в двери немедленно уснешь по-настоящему. Ты проспишь восемь часов, и когда проснешься, не будешь помнить ничего из того что происходило с тобой последние три дня. — Завершив плетение «телохранителя», я щелчком пальцев сбросил на девочку заклинание, и слегка подтолкнул её в сторону улицы. — Ну, все — иди. Проводив взглядом тонкую фигурку, скрывшуюся за поворотом, я вздохнул, и одним прыжком, даже без использования левитации, вернулся в комнату тем же путем.
— Проводил, — ответил я на вопросительный взгляд готессы. — Теперь с ней все будет в порядке, я ей «телохранителя» навесил. Последние три дня своей жизни она помнить не будет. А теперь можно и этого пойти сдавать! — Я метко пнул Вильяма в коленную чашечку, отчего тот издал громкий немелодичный вой. — Это тебе еще цветочки! — Я зло прищурился. — Ягодки после суда будут!
* * *
Маньяк, схлопотавший мощную ментальную плюху, временно превратившую его в покорную марионетку, семенил следом за нами.
Спускаясь по лестнице, я заметил некоторое оживление вокруг «статуи» охранника, еще не вернувшегося в нормальное состояние. Особенный интерес вызывала синяя печать на лбу.
Вид у Алекса и Владимира, стоящих на приличном отдалении от толпы, был весьма мрачноватый, но вся мрачность испарилась, стоило им заметить наше возвращении вместе с объектом их пристального интереса.
— Маньяк? — с надеждой вопросил старлей.
— Он самый, тварь. Пользуйтесь на здоровье — хотите на куски режьте, хотите — в бочке заспиртуйте. Да, в течение суток он полностью безволен и будет отвечать на любые вопросы.
— На все?
— Конечно, причем чистую правду. Он просто не способен врать.
— Вид у него какой-то бледный…, — привычно оценил состояние «клиента» работник прокуратуры.
— Еще бы, — фыркнула Элен. — Граф его так хорошо обработал, что теперь ему до конца жизни на лекарства работать придется.
— Не придется — поправил я разошедшуюся готессу. — Ему только до суда жить и осталось. Ну и потом, пару неделек… пока я заклятие на нем поддерживать буду… обещал же, что он умрет не сразу. Но в эти недели ему никакие лекарства нужны не будут. В названии заклинания: «Бессмертная боль» нет лишних слов или преувеличений.
— Это где? Следов ударов не видно, — не обратив внимания на зачитанную мной лекцию по некромантии, профессионально заинтересовался состоянием Кирнса старлей.
— Зачем бить? Это малоинтересно, да и вообще не стоит того. Я как-нибудь и нетрадиционными методами воздействия обойдусь. К тому же что даст кулак в данном случае? Синяки, переломы, выбитые зубы… Совершенно недостаточно, даже для первичного наказания. По крайней мере я так думаю… Ну а я наградил нашего дорогого маньяка многими радостными болезнями. Паркинсон к нему пришел на постоянное местожительство, нервный тик, заикание… Ах да, вы его в салоне не везите, по-хорошему советую. Лучше засуньте в багажник.
— Почему?
— Видишь ли, старлей, он теперь еще и с энурезом подружился. И не только с ним, так что пожалей салон, а то машину чистить придется…
Алекс от души расхохотался.
— Вот так шуточка! Так его ж на суд придется в «памперсах» водить. Нет, какая прелесть!
— Рад, что моя небольшая шалость вам понравилась. Ну что, пойдем отсюда. Мне что-то, если честно, здешняя атмосфера не нравится. — Я начал привставать, намереваясь покинуть это заведение, вызывающее столько негативных чувств, но был приторможен готессой.
— Граф, а разве вы не будете разносить это заведение? — недовольно поинтересовалась она.
— Видишь ли, дорогая, — грустно ответил я, изо всех сил сдерживая свое желание немедленно заняться разгромом. — Это мы пришли сюда в гости, а не они к нам. Как мне ни хочется устроить тут образцово-показательную Варфоломеевскую ночь, но все же аргументов для подобного маловато.
— Ну граф… — Поморщилась Элен. — Я была о вас лучшего мнения. Если вам так уж нужны аргументы, то подумайте о том, — мог ли наш маньяк творить здесь свои проделки без ведома и одобрения хозяев клуба? Да и посетители наверняка должны были что-нибудь заподозрить…
— А вот это аргумент! — вынужден был признать я. — И как мне это в голову не пришло?! Господа офицеры, должен попросить вас покинуть это заведение. Мы задержимся ненадолго.
— А может, и мы тут пока побудем? — Алекс так и горел любопытством.
— И как мне это в голову не пришло?! Господа офицеры, должен попросить вас покинуть это заведение. Мы задержимся ненадолго.
— А может, и мы тут пока побудем? — Алекс так и горел любопытством.
— Не стоит. Вы оба как-никак представители закона, ну а тут начнет твориться всякое, имеющее к нему очень слабое отношение. Примерно то же, что творилось в одном небезызвестном тебе милицейском участке. Вот именно, — кивнул я, заметив в его глазах понимание ситуации. — Не стоит оно того. Все равно завтра узнаете, хоть из газет, хоть из сводок. Сейчас вы как бы в стороне — сидели себе тихо и мирно, никого не трогали, нас с Элен не видели.
— Но ведь все подтвердят…
— Человеческая память — штука хрупкая и корректируемая. Мое присутствие при желании не откладывается у простых людей в сознании, только и всего. Вот и сейчас они видят только вас и этого красавца. Он сам спустился из номеров, сам с вами и уедет. Ну и произошедшие уже события и те, что еще только произойдут… они так и останутся загадкой практически для всех. До новых встреч, господа, они наверняка еще будут.