Полки с книгами, на коих вперемешку стояла литература специальная и художественная, плакаты на стенах. Хм, плакаты… Черный юмор на грани. Две стороны медали, слитые в единое целое. Чиновник цветуще-упитанного вида в костюме за антикварного вида столом читает договор, ну а на второй части та же физиономия, только… Только битая, с разноцветными синяками и в камере читает приговор. Талантливо, с чувством, оригинально.
— Плакатики понравились? Понимаю, есть тут неплохие работы. Но вернемся к нашим делам скорбным. Вы вроде как трупик посмотреть желали?
— Желал не совсем верное слово. Глаза б мои на подобные вещи не смотрели. Но, думаю, придется. — Я вздохнул. Нет, к мертвым телам, я еще с войны отношусь свершено спокойно, однако судя по многозначительным взглядам сыскарей, и ехидной улыбке «доктора мертвых» сейчас мне предстояло общение с изуродованным мертвым телом, а для нормальных людей, впрочем и вампиров тоже, подобное не может быть приятно.
Ярослав отдернул покрывало со тола в центре, и перед нами предстало то, что несколько дней назад было вполне живой и здоровой девушкой. К тому же судя по сожранившемся неповрежденным частям — весьма привлекательной. Я уже говорил, что маньяк будет умирать долго? Так вот, после этого зрелища я накинул ему еще недельку.
— Граф, такое существо просто не должно жить на земле…
— Понимаю, — кивнул я, глядя на бледную как мел готессу и на растерзанное тело. — Одно дело убивать врага или того, кто на тебя напал, но совсем другое — зверски мучить совершенно неизвестного и неспособного постоять за себя человека.
— Ну к делу! Док, вы сами что можете сказать?
— Сказать могу многое, только пусть девушка отсюда выйдет. Не люблю материться при дамах.
— А по делу?
— Ну по делу… Я в общем — то уже этим товарищам говорил… Только вот они меня не шибко-то охотно слушают.
— Что такое, — я требовательно взглянул на старлея.
Алекс малость замялся, но уже через пару секунд начал отвечать. Наверное, вспомнил о крайней нежелательности выводить меня из относительно приличного настроения в совсем злобное и огорченное.
— Да теории у него странные… Логику к бесу посылает, одна интуиция и какие-то гадания на кофейной гуще.
— Ага, — поддакнул прокурорский. — Вы прямо два сапога пара. Один с гипнозом, другой с гаданиями. А впрочем, делайте что хотите, вдруг да поможет найти сволочь. Тем более что гипноз ваш и впрямь впечатляет.
— Хозяин, ну давай я его впечатлю, — заскулил невидимый Чума. — Ну хоть чуть-чуть, даже не до смерти… Так, поприкалываюсь малость.
— Э, нет… Пока никаких шуточек, — строго одернул я заскучавшего бесенка. Затем переключил внимание на Ярослава.
— Ну что док, я вас внимательно слушаю. Излагайте, а там сверим впечатления.
Тот улыбнулся, показав окружающим обильно украшенные золотыми коронками челюсти, не глядя бросил скальпель в стену и принялся строить сформировавшиеся гипотезы.
Кстати, скальпель попал точно с одного из субъектов, изображенных на календаре за этот год. На нем был начертан призыв голосовать за какую-то партию на местных выборах… Судя по всему, представители оной пользовались большим вниманием танатолога, благо плакат был весь в отметинах. Скальпель сюда метали не первый раз и даже не десятый…
— Это не просто маньяк, каких много. Он особенный… Нет, не так! Особенность в его поведении, которое несвойственно обычным, сереньким представителям их поганого племени. Наши психологи несут какую-то чушь и не желают уцепиться за самый важный факт. А ключ у них прямо под ногами! — Ярослав яростно жестикулировал, пытаясь таким образом усилить эмоциональность слов. Кстати, в этом он точно не нуждался.
— Док, вы хотите сказать, что он специально выбрасывает тела возле мусора? Дескать, они отброс, а я некий бог, хозяин или тому подобная суть.
— Ну вот, хоть один здравомыслящий нашелся! — он патетически воздел руки над головой. — Да маньяк просто смеется над усилиями поймать. Трясут не тех, совсем не тех. Бомжей, маргиналов, случайных людей. Не там искать надо, ой не там!
— Уровнем повыше, а то и не одним…
— Да! Там где деньги, власть, кураж от обладания почти всем и извращенное желание какой-то новой мерзости, отвечающей истинному облику того человека, который перестал быть им и стал маньяком. Он считает себя выше, могущественнее и умнее чем те, кто его ищет, и даже нарочно дает подсказки!
Умно рассуждает этот доктор, один из ближайших друзей смерти. Танатологи вообще народ очень своеобразный, близость к миру мертвых как-то по особому обостряет чувства некоторых из них. Не всех, только тех, кто выбрал сию профессию по призванию души, стремящейся оказаться на берегу той великой реки, где старик Харон гоняет свою лодку от берега к берегу. Вот только обратно он перевозит очень немногих — тех, кто способен так его напугать, чтобы убедить о большей опасности пребывания ТАМ, нежели ЗДЕСЬ.
Но есть в его рассуждениях и некоторые недостатки… А коли есть, так их надо бы и обнародовать.
— Скорее просто деньги и к тому же отсутствие той власти, которую он хочет получить. Плюс, возможно, извращенная ненависть к тем, кого он выбирает в качестве жертв. Да, а кто они?