— Мне тоже в свое время послужить довелось… Так что подобные признаки замечать привычен. Нет в поведении у Вас тех мелочей, что свойственны офицерам в чине от майора и повыше.
— Верно. Да только гляжу, вы тоже не в самом спокойном месте служили… — Заметил он отводя глаза от моего лица.
— Довелось пострелять, — не стал отрицать очевидного я. — Как это? — я кивнул ему на ноги, словно задавая вопрос о совершенно обычной вещи, игнорирую острый локоток Элен, вонзившийся мне в бок.
— Обычно. Призвали на срочную, потом получил сержанта, а там и остался. Был набор тех, кто желает оправиться «за речку», в Афганистан. Помощь «братскому народу», чтоб ему пусто было… Какой там «братский народ», — горько усмехнулся Николай. — Стрелял каждый камень, причем ночью и в спину. Там из нас, бывших идеалистов, быстро выбили всю чушь относительно сочувствия к другим странам и их жителям.
— Оно так… — поддержал я замолчавшего ветерана.
— Ну а потом в горах угораздило попасть под минометный обстрел. Меня-то вытащили, а вот ноги там остались…
Вижу, прорвало человека, раз он выплескивает всю застаревшую боль и горечь на совершенно незнакомого, случайного собеседника. На меня. Что ж, выслушать я могу. Знаю, как иногда хочется поделиться болью с понимающим слушателем. Наслушался я этих рассказов, еще в свое время наслушался… И нет большой разницы, что искалечило судьбу и тело солдата, — пролетевшее ядро, вражеская сабля, или минометный обстрел. Тем более оба мы воины, сражавшиеся за свою страну, пусть и в разные времена. Его службу прервало ранение, ну а моя завершилась смертью.
* * *
Ну что за проходной двор тут?! Ни посидеть спокойно, ни поговорить с, достойным человеком, в кои-то веки оказавшемся на моей пути.
— Эй, пацаны, тут …, в натуре, какие-то … наше место заняли, — голос был одновременно гнусавым и несколько шепелявым, хотя я раньше считал, что подобное сочетание невозможно в принципе.
— Да не, тут без базара знакомые все лица… Это ж тот, …, герой войны.
Хм… Однако! И как прикажете это понимать? Обед подан? Причем аж из четырех блюд? Однако, пожалуй, я зря огорчился! А какая сервировка! Дорогая одежда, везде, где можно (впрочем, где нельзя — тоже) виднеется тяжелый металл с желтым блеском именуемый золотом… Одна проблема, — сыт я пока…
Нет, некое желание перекусить присутствует конечно, но до настоящего голода пока далеко. К тому же не стоит приучать организм к слишком частой еде. Увы, но вампир, постоянно кровь человеческую употребляющий, измениться необратимо может, так что только та кровь его интересовать и будет, причем часто и помногу. Спору нет, силы такого вампира возрастут многократно, да вот только разум гаснуть начинает, да и другие возможные наслаждения интересовать перестают… Упырями подобных тварей именуют, и отношение к ним в сообществе мистическом не сильно приятственное.
В общем, повезло недоделкам. Могут даже в живых остаться, если уберутся отсюда немедленно.
Кстати, интересно… Товарища моего нового, Николая, оскорбляют, но ко мне с Элен и близко не подходят, ни словом ни жестом не задевают… Боятся видимо. И правильно делают, вообще-то. Вот только, интересно, неужто они меня за такого подлеца держат, что я знакомцу покалеченному помощи не окажу?
— Это что за отбросы?
Мой вопрос был скорее риторическим, но ответ был получен практически незамедлительно, к тому же с двух сторон одновременно. Впрочем, Элен, со свойственной ей импульсивностью, успела чуточку раньше:
— Золотая молодежь, детки высокопоставленных родителей. Денег много, а сами от обезьян не сильно далеко ушли. Видела я таких — из грязи в князи, а понтов немеряно.
— Точно, — подтвердил офицер, перекосившийся в гримасе глубокого отвращения. — Девушка, вы совершенно правильно предположили. Не люди, а так, какое-то недоразумение. Да и желания примитивны — жрать, пить и тр…ся. Грубо, зато полностью характеризует их мечты и стремления.
Услышав подобную характеристику, один из молодцев, высокий и широкоплечий, по всей видимости заводила, с воплем: — Ах ты …, г… подрезаный, еще выеживаться тут будешь! Мало тебе чехи ноги отстрелили, надо было еще и яйца оторвать и на ближайший фонарь повесить! Ну, мы сейчас это дело исправим, — подскочив к скамейке, на которой сидел Николай он нанес ветерану мощную оплеуху. Ну, то есть хотел нанести.
При желании, вампиры могут двигаться быстро. Нет, не так. Очень, очень быстро! Спустя мгновение после того, как рука этого недоноска начала свое движение, она оказалась зажата в моем кулаке.
— Сударь, вы подлец и невежа! — отжимая его руку в сторону, холодно произнес я. — Если вас так раздражает мой собеседник, извольте прислать ему вызов по всем правилам, но не нападать вчетвером на калеку. Думаю, он не откажет вам в сатисфакции на пистолетах! — заметив, как округлились глаза у моего невольного собеседника и самого предмета беседы, я вспомнил, что нынче давно уже не дуэлируют. И вообще… Кажется будучи в раздражении преизрядном, допустил я промашку, заговорив с сими субъектами недостойными, на языке своего века.
Пока я размышлял, как промашку эту устранить, вмешался один из дружков широкоплечего. Облаченный в кожаную куртку толстяк вытащив из кармана складной нож, он со щелчком раскрыл лезвие, и подойдя ко мне заявил: