Эск протерла слезящиеся глаза. И вдруг до ее ушей донесся высокий, тонкий, еле слышный звук.
Она уже слышала его раньше, на холодной равнине — деловитое щебетание, гудение улья, поскрипывающий шорох муравейника…
— Они идут! — взвизгнула она, перекрывая царящий в зале шум. — Они уже близко!
Она выбралась из-под стола, где спасалась от магической дуэли, и попробовала дотянуться до матушки. Порыв сырой магии сбил ее с ног и бросил на стул.
Жужжание усилилось, так что воздух гудел, словно трехнедельной давности труп в жаркий летний день. Эск предприняла еще одну попытку добраться до матушки и отшатнулась от зеленого пламени, которое с ревом пронеслось вдоль ее руки и опалило ей волосы.
Она лихорадочно заозиралась вокруг, ища других волшебников, но те упорно прятались за перевернутой мебелью, где пережидали оккультный шторм, бушующий над их головами.
Эск промчалась через весь зал и выбежала в темный коридор. Вокруг нее клубились тени, но она, всхлипывая, упорно карабкалась вверх по ступенькам к комнатушке Саймона.
«Нечто попытается проникнуть в его тело, — сказала матушка, — нечто, которое будет ходить и разговаривать, как Саймон, но на самом деле будет другим…»
У двери беспокойно толклась кучка студентов.
Завидев мчащуюся на них Эск, они поразились настолько, что поспешно расступились, освобождая ей путь.
— Там внутри что-то происходит, — сообщил один из них.
— Мы не можем открыть дверь!
Они выжидающе посмотрели на нее.
— У тебя случайно нет ключа? — спросил другой студент.
Эск схватилась за дверную ручку и попробовала повернуть. Ручка слегка поддалась, но тут же крутнулась обратно с такой силой, что чуть не содрала ей кожу с ладони. Доносящееся изнутри щебетание усилилось, и к нему добавился еще один звук, похожий на хлопанье огромного куска кожи.
— Вы же волшебники! — вскричала Эск. — Ну так волшебничайте, черт бы вас побрал!
— Телекинез мы еще не проходили, — отказался один.
— Я болел, когда мы изучали метание огня…
— Вообще-то я довольно слаб в дематериализации…
Эск дернулась было к двери, но остановилась, не закончив шаг, — так и замерла с поднятой ногой. Матушка как-то говорила, что у старых зданий с возрастом появляется сознание. Университет был очень стар.
Она осторожно шагнула в сторону и провела пальцами по древним камням. Торопиться нельзя, чтобы не испугать его, — она почувствовала разум, медлительный и простой, но все-таки разум. Он пульсировал вокруг нее. Она ощупала скрывающиеся внутри камня крошечные искорки. За дверью что-то завывало.
Трое студентов с изумлением наблюдали за Эск, которая стояла неподвижно как скала, прижимаясь ладонями и лбом к стене.
Она почти достигла цели. Она чувствовала свой вес, массивность и неповоротливость, у нее пробуждались отдаленные воспоминания о рассвете времен, когда камень был расплавленным и свободным. Впервые в жизни она поняла, что такое иметь балконы.
Она мягко пробиралась по сознанию Университета, отыскивая этот коридор, эту дверь.
Эск осторожно вытянула руку. Студенты увидели, как один ее палец неторопливо разогнулся. Дверные петли заскрипели.
Напряжение длилось один миг. Потом из петель повыскакивали гвозди и со звоном заколотились о стену у Эск за спиной. Доски выгнулись — дверь пыталась открыться, преодолевая силу… силу того, что удерживало ее закрытой. Дерево ВЗДУЛОСЬ.
Коридор пронизали лучи голубого света, которые перемещались и плясали, перебиваемые мелькающими в ослепительном сиянии внутри комнаты неясными силуэтами. Свет был туманным и неестественным; увидев этот свет, Стивен Спилберг стремглав помчался бы к своему адвокату по защите авторских прав.
Волосы Эск встали дыбом, так что девочка стала похожа на одуванчик. Она шагнула за порог и почувствовала, как по ее коже, потрескивая, скользят огненные змейки магии. Оставшиеся снаружи студенты с ужасом следили, как она исчезает в сиянии.
Сияние с бесшумным взрывом погасло. Спустя некоторое время студенты все-таки набрались смелости и заглянули в комнату, но не обнаружили там ничего, кроме тела спящего Саймона. А на полу, молчаливая и холодная, лежала Эск, и дыхание ее было очень, очень медленным. Весь пол был покрыт тонким слоем серебристого песка.
Эск парила в окутывающем мир тумане, с легким изумлением отмечая, что ее тело без труда проходит сквозь твердое вещество. Но она была не одна. Она слышала щебетание Тварей.
Ярость поднялась в ней подобно желчи. Она развернулась и направилась туда, откуда доносился шум. В то же время Эск упорно сражалась с соблазном, который неустанно нашептывал ей, мол, как приятно будет ослабить хватку, которой она цепляется за свое сознание, и погрузиться в теплое море небытия. Ни в коем случае не прекращать злиться! Иначе… Главное сейчас — это подогревать свою злость.
Плоский мир расстилался под ней, как в тот день, когда она была орлом. Только на этот раз она летела над Круглым морем — оно и вправду было похоже на круг, словно у Создателя закончились все идеи, — а за ним виднелась длинная гряда Овцепикских гор, тянущаяся до самого Пупа.
Только на этот раз она летела над Круглым морем — оно и вправду было похоже на круг, словно у Создателя закончились все идеи, — а за ним виднелась длинная гряда Овцепикских гор, тянущаяся до самого Пупа. Под Эск мелькали континенты, о которых она слыхом не слыхивала, и крошечные цепочки островов.