— Я понял лишь, что вы так считаете. Но практической возможности изменить что-либо не вижу. Именно потому, что нахожусь достаточно высоко, откуда многие вещи видны иначе, чем от подножья.
Он начертил на новом листе единицу.
— Кто согласится лишиться нашего самого действенного оружия? Тут простое рассуждение: погибнем ли мы в результате этого самого распада — еще неизвестно, но, что мы наверняка погибнем, оставшись безоружными перед армадами Старой, — факт, не подлежащий сомнению.
— Старой грозит, как вы знаете, то же самое. И она тоже постарается освободиться от своего оружия.
— Направив его на нас, естественно. И если я доложу вашу информацию наверх, Круглый Стол придет к такому же образу действий. Это же естественно.
— Но предположите, что у вас имеется договоренность. Не Круглого Стола с Высшим Кругом, но исполнителей с исполнителями. О том, что и те и другие армады согласованно уйдут, куда угодно, но только не на планеты, над которыми они обращаются.
— А у вас есть такая договоренность?
— Нет.
— Какой же прок фантазировать?
— Надо ее добиться. Предположим, что я прибыла сюда как представитель исполнителей той стороны для переговоров с такими же исполнителями нашей планеты.
— С кем же вы хотите разговаривать, представитель Полководца? Со Стратой?
— Кстати, почему она женского рода? Мне легче было бы договориться с мужчиной.
— Насчет рода я не знаю. Но, когда лет шесть назад операторами к машине приставили обученных девчонок, они стали называть ее только так. Страточка.
— Понятно, — усмехнулась Мин Алика. — Что же, придется договариваться с девочками, если нет другого выхода.
— Вздор, — сказал Олим. — От них ничего не зависит. Ни одна из них не посмеет ни на миллиметр изменить программу, которая, кстати, наверняка уже введена в машину.
— И вы этого еще не знаете?
— Через час буду знать. Знаю, что на нулевую готовность машина уже настроена. Но это неважно. Нет, ваш план кажется мне никуда не годным.
— А у меня есть основания верить в него. Да и все равно, другого плана у вас ведь нет.
— Если бы я даже поверил в его осуществимость, я ничем не смог бы вам помочь.
— Это мне и не нужно. Но если уж вы так хотите полюбоваться моей художественной смертью, то отложите удовольствие на некоторое время. А там посмотрим, захотите вы или нет воспользоваться вашей силой. Вы ведь знаете, что без вашего ведома я все равно с планеты не улизну. Да и куда? Там за мной тоже охотятся.
— Для этой ситуации вы выглядите крайне самоуверенно. Но, может быть, это и заставляет меня в какой-то мере согласиться с вами… Хорошо, я не отдам команды на ваше немедленное уничтожение. Признаюсь, именно такое намерение у меня было. Но это все, что я могу для вас сделать. Предоставить вам свободу действий я не могу. Своей бездеятельностью вы нанесли ущерб планете и чести нашей профессии. Нет, я не могу выпустить вас на волю, — Олим снова озабоченно посмотрел на часы. — К сожалению, у меня совсем не осталось времени, и я не успею даже препроводить вас в надежное место. Мне пора, нельзя заставлять Круглый Стол ждать. Придется до моего возвращения оставить вас здесь. Под ваше честное слово. Вы даете мне честное слово, что до моего возвращения не попытаетесь бежать? — Олим все так же непроницаемо смотрел на Мин Алику. — Отвечайте быстро!
— Даю.
— Прекрасно. Я вам верю и даже не стану запирать дверь. Ах, эти разгильдяи, — он глядел сейчас в окно, — они даже не потрудились отогнать в парк ваш вездеход. Мне он не нужен, я пользуюсь своим… Итак, я ухожу, оставляя вас под охраной вашего собственного честного слова…
Он был уже у двери, когда Мин Алика, успевшая уже представить, что будет делать в ближайшее время, удержала его вопросом:
— Здесь раньше была масса всякой литературы… оттуда.
Я сама пересылала вам все модные журналы.
— Там, — кивнул Олим на противоположную дверь. — В библиотеке, как всегда. Хотите развлечься?
— Должна же я чем-то занять время до вашего возвращения.
— Разумеется… — Он еще помедлил, словно какая-то новая мысль пришла в голову. — Если предположить на мгновение, что вы попали бы к этим девочкам… о чем вы стали бы говорить с ними?
— О любви, разумеется, — ответила Мин Алика совершенно серьезно.
— О любви… — повторил Олим задумчиво. — Да, это, конечно, сила… — Он усмехнулся. — Пожалуй, даже сильнее любого честного слова, как вы думаете?
На этот раз он не стал дожидаться ответа, повернулся и вышел. Мин Алика, улыбаясь, смотрела ему вслед. Потом подошла к двери в библиотеку: надо было запастись всеми последними номерами журналов мод.
Олим спустился на первый этаж. В нешироком холле негромко, как всегда, сказал вскочившему на ноги дежурному: «Ни в чем не препятствовать. Глаз не спускать. Вести, куда бы ни пошли. Люди готовы?» — «Трое. Две машины. Кроме того, мы запросили поддержку…» — Дежурный кивнул головой, словно указывая в известном им обоим направлении. «Может быть, таким образом выйдем на их новую резидентуру». Сам Олим, впрочем, так не думал. Просто он не любил выпускать нитей из рук. Каждая нить в конце концов куда-нибудь да приведет. И эта, надо полагать, не повиснет в пустоте.