— Ох! — невольно вырвалось у меня. — Здравствуй.
Если б я сказал ей, что уехал из Лондона и вернусь через несколько недель, она всё равно мне не поверила бы, поэтому я не стал врать.
— Мне необходимо поговорить с тобой, Берти, — заявило Проклятье нашей семьи. — Я крайне обеспокоена.
Она проплыла в гостиную и спланировала в кресло. Я шёл за ней следом, с тоской думая о чемоданах, которые Дживз укладывал в спальне. Само собой, ни о каком отъезде теперь не приходилось и мечтать. Я знал, с чем ко мне пожаловала тётя Агата.
— Только что от меня ушёл дядя Джордж, — сообщил я, чтобы помочь ей начать разговор.
— Я его видела рано утром. — Тётя Агата передернула плечами, выражая своё возмущение. — Он поднял меня с постели, чтобы сообщить о своем намерении жениться на какой-то непристойной девице из Южного Норвуда.
— Я имею информацию от cognoscenti, что она из Восточного Дульвича.
— Пусть из Восточного Дульвича. Какая разница? А кто тебе сказал?
— Дживз.
— Откуда, скажи на милость, об этом знает Дживз?
— В нашем мире мало такого, чего не знает Дживз, — проникновенно произнёс я. — Он знаком с невестой.
— Кто она?
— Официантка в ресторане «Старые ребята».
Я не сомневался, что моё сообщение произведёт эффект, и, как выяснилось, оказался прав. Моя родственница взревела, как корнуэльский экспресс, входящий в тоннель.
— Как я понял, тётя Агата, — сказал я, когда в ушах у меня перестало звенеть, — ты не хочешь, чтобы этот брак состоялся.
— Естественно, он не должен состояться.
— Тогда я знаю, что делать. Необходимо позвать Дживза и спросить его совета.
Тётя Агата вздрогнула, поджала губы и приняла позу grande dame старого regime.
— Ты собираешься обсуждать интимные семейные дела с твоим слугой? Надеюсь, ты шутишь.
— Ничуть. Дживз найдёт выход из положения.
— Я всегда знала, что ты идиот, Берти, — сообщила мне моя плоть и кровь, и температура в комнате сразу упала до трёх градусов по Фаренгейту, — но я предполагала, что у тебя сохранилась капля гордости, капля собственного достоинства, капля чести. Я думала, ты осознаёшь своё положение в обществе.
— Ну, ты ведь помнишь, что сказал по этому поводу поэт Бернс.
Она бросила на меня свой знаменитый взгляд, и я прикусил язык.
— Совершенно очевидно, — заявила тётя Агата, — нам следует предложить этой девице деньги.
— Деньги?
— Безусловно. За твоего дядю не в первый раз приходится давать откупного.
Некоторое время мы сидели молча, предаваясь грустным размышлениям. В нашей семье всегда предаются грустным размышлениям, когда речь заходит о первой любви дяди Джорджа. Я тогда был слишком молод, чтобы принимать участие в семейном совете, но с тех пор я слышал эту романтическую историю много раз, в частности, от самого дяди Джорджа. Он очень любит рассказывать её в мельчайших подробностях, иногда дважды за вечер, когда выпьет лишнюю рюмку. Девушка была буфетчицей в «Крэйтерионе», а он тогда ещё не имел титула. Её звали Мод, и он был от неё без памяти, но семья и слышать не хотела о браке. Родитель запустил руку в чулок, и всё было кончено. Короче, душещипательная история, если вы понимаете, что я имею в виду.
План тёти Агаты мне не понравился.
— Делай, конечно, как знаешь, — сказал я, — но ты сильно рискуешь. Во всех романах и пьесах люди, которые предлагают в подобных ситуациях деньги, остаются в дураках. Она выпрямляется во весь рост и смотрит на них чистым, ясным взором. Симпатии зрителей всегда на стороне девушки. Был бы я на твоём месте, я бы не торопился. Природа возьмёт своё.
— Я тебя не понимаю.
— Сама подумай, как выглядит дядя Джордж? Он не Грета Гарбо, смею тебя уверить. Ну и пусть девушка смотрит на него, сколько ей вздумается. Я изучал человеческую натуру, тётя Агата, и, можешь не сомневаться, знаю, о чём говорю. Нет такой женщины в мире, которая, глядя каждый день на дядю Джорджа в облегающем фраке, не дала бы ему от ворот поворот. Кроме того, невеста каждый день видит его во время еды, а когда дядя Джордж с головой зарывается в тарелку…
— Если тебя не затруднит, Берти, будь так любезен, сделай милость, прекрати пороть чушь.
— Как скажешь, тётя Агата. Но всё равно я считаю, ты попадешь в ужасно неловкое положение, когда начнёшь предлагать девушке деньги.
— Я не попаду в неловкое положение. Деньги предлагать будешь ты.
— Я?!
— Естественно. Мне кажется, сто фунтов — достаточная сумма. Тем не менее я выдам тебе незаполненный чек, и, если потребуется, ты заплатишь ей больше. Сколько бы это ни стоило, твоего дядю необходимо спасти.
— Значит, ты решила впутать меня в эту историю?
— Тебе давно пора сделать хоть что-нибудь для нашей семьи.
— А когда девушка выпрямится во весь рост и посмотрит на меня чистым, ясным взором, что прикажешь мне делать?
— Я больше не желаю обсуждать этот вопрос. Ты сможешь доехать до Восточного Дульвича за полчаса. Поезда идут каждые пять минут. Я подожду тебя здесь. Когда вернёшься, доложишь мне о результате переговоров.
— Но, послушай!
— Берти, ты немедленно отправишься к этой девице.
— Да, но, прах побери!
— Берти!
Я выбросил полотенце.
— Ох, ну хорошо, будь по-твоему.
— Иначе и быть не может.
— Хорошо, хорошо, уже иду.