Начал свою неслышную работу ультразвуковой пистолет Скворешни, с дулом, плотно приставленным к одной точке края скалы. Гранит медленно распадался на небольшие комки, которые легко потом под пальцами Павлика превращались в грязь. Но мощность ультразвукового луча пистолета была недостаточна, чтобы быстро разрушить скалу. Лишь ультразвуковой пушке «Пионера» это было бы под силу. Мощность быстро падала, и, когда она совсем иссякла в двух аккумуляторах, в скале оказался небольшой тонкий канал, длиной около десяти и диаметром в три сантиметра.
Павлик отстегнул свой пистолет и протянул его Сквореш-не. Тот отрицательно покачал головой:
— Не годится, Павлик… Еще десять сантиметров канала — этого мало. Скала здесь, очевидно, слишком толста. А пистолет может еще пригодиться.
— Тогда знаете что, Андрей Васильевич, — сказал Павлик, — почему бы нам не попробовать подрыться под скалу, сделать подкоп? А? Право! Дно, наверно, мягкое, песчаное, и мы быстро сделаем себе ход. Как кроты! А?
Глаза Павлика радостно сверкали, он был очень доволен своей идеей.
— Правильно! Хорошая мысль! — одобрил его предложение Скворешня. — Рыть — так рыть скорее! У нас уже остается мало времени…
— Времени? — удивился Павлик. — А кто его отнимает у нас?
— Мы сами, хлопчик, — ответил Скворешня, снимая с пояса свой универсальный топорик и делая первый удар по песчаному дну. — Мы съедаем кислород и с каждой, для примера сказать, съеденной нами каплей кислорода мы съедаем часть нашей жизни… Выгребай песок… Ах, дьявол!..
Топорик звякнул о что-то твердое, под лезвием засверкали искры.
— Гранит! — сказал Скворешня и, делая все новые удары в разных местах у основания скалы, непрерывно повторял: — Гранит… Гранит… Ну, Павлик, идея твоя прекрасна, но никуда не годится. Сам видишь: ничего не поделаешь… А теперь я присяду. Устал очень. И душно что-то. Фу-у-у!..
Устал очень. И душно что-то. Фу-у-у!.. Должно быть, кислород у меня подходит к концу…
— Да что вы, Андрей Васильевич! — проговорил, бледнея, Павлик. — Я не чувствую никакой духоты…
— Ты маленький… А я вон какая махина! Я больше съедаю кислорода. Надо уменьшить подачу, экономить.
Он открыл свой патронташ и, переведя кнопку «кислород» на новую позицию, с трудом, глубоко и порывисто дышал, стараясь захватить как можно больше воздуха.
— Как вы себя чувствуете, друзья мои? — послышался вдруг голос зоолога. — Весь отряд рассыпался цепью, и каждый из нас по участкам обследует дно. Ищем скалу, похожую на шпиль.
— Боюсь, Арсен Давидович… — ответил, задыхаясь, Скворешня, — не дождусь… У меня… кончается кислород… Начинается удушье…
— Держитесь!.. Держитесь, Скворешня! — испуганно закричал ученый. — Мы ускорим поиски! Еще немного! Экономьте кислород! Не разговаривайте!
— Есть не разговаривать! — пробормотал гигант и лег на спину, упираясь плечами в заднюю стену грота. Он попытался вытянуться во весь свой огромный рост, но не смог: ноги встретили скалу и остались в согнутом положении, коленями вверх.
Прошло пятнадцать, двадцать минут. Прошло полчаса. Павлик с ужасом смотрел на лицо Скворешни. Оно искажалось страданием, его заливала багровая краска, широко открытый рот напрасно ловил воздух, но именно того, чего он искал — драгоценного кислорода, — уже почти не было…
— Прощай, хлопчик… Умираю… Дыши медленно… Береги кислород…
Он начал бормотать что-то невнятное. Павлик чувствовал, как его охватывают ужас и отчаяние. Он готов был броситься на эти безжалостные гранитные стены, бить кулаками, рвать пальцами, только бы спасти своего друга. Ему было страшно смотреть на страдания умирающего, но в то же время он не мог, не в силах был отвести от него глаза.
— Андрей Васильевич… голубчик… — невнятно говорил он дрожащими губами. — Может быть, можно как-нибудь перелить к вам хоть немножко моего кислорода? Скажите! Скажите, как это сделать?
Гигант отрицательно покачал головой и, глубоко и прерывисто дыша, бормотал что-то неразборчивое, изредка выкрикивая:
— Проклятая!.. Посмотрим!.. Покажу!..
Огромные ступни его ног, упиравшиеся в основание скалы, пришли в движение. Они медленно поползли вверх по скале. На высоте полуметра от дна они встретили выступ и перебрались на него. Теперь ноги еще больше согнулись. Рука гиганта медленно приблизилась к открытому патронташу, металлические пальцы нащупали кнопку «кислород» и передвинули ее на полную, до отказа, подачу газа.
«Для чего? — подумал со страхом Павлик. — Ускорить конец?…»
Лежа на спине, упираясь ногами в выступ скалы, а плечами в заднюю стену грота, Скворешня затих в этой необычайной позе. Лишь глубокое дыхание показывало, что он еще жив и что в его огромном теле с новой силой разгорается огонь. Потом неожиданно прекратилось дыхание, и Павлику показалось, что все кончено…
Вдруг ужасный, полный яростного гнева и вызова крик потряс стены грота и оглушил оцепеневшего от ужаса Павлика.
Все гигантское тело Скворешни внезапно наполнилось утроенной мощью и жизнью. В сверхчеловеческом усилии напряглись огромные согнутые ноги, выгнулась кверху грудь, и казалось — погружались в стену широкие металлические плечи.
— А-а-а! — гремел гигант сквозь оскаленные зубы. — Прок-кля-та-я!.. А-а-а!..