— Я предполагаю начать с бухты Нассау, — ответил зоолог, водя карандашом по карте, — затем, захватив северное побережье островов Уэллестон, пройти вдоль южной береговой линии полуострова Гарди, подняться до бухты Кука на западном берегу острова Гести и, наконец, если время позволит, обследовать здесь лабиринт островов Лондондерри. Я думаю, двух недель, которые мы наметили для этой станции, нам вполне хватит.
— Ну что ж! — охотно согласился капитан. — Вам виднее. Теперь позвольте рассмотреть намеченную вами полосу с точки зрения навигации. Вся эта полоса усыпана подводными скалами, камнями, рифами, богата отмелями, подвержена действию неожиданных и капризных ветров, штормов, бурь и сильных течений. Она чрезвычайно трудна и опасна для кораблевождения — как надводного, так особенно для подводного. Нам все это, правда, не страшно: мы не слепы, как обычные подлодки, и наши двигатели достаточно сильны. Но все же плавание здесь потребует большого напряжения и внимания. Много ли вам, Лорд, потребуется людей?
— Весь состав научной части экспедиции и все, что можно от щедрот ваших, Николай Борисович, — улыбаясь одними губами, ответил зоолог и направился к своему креслу.
— Много не дам, дорогой Лорд, но кое-кого выделю вам на помощь, особенно из тех, кого вы и Иван Степанович успели уже совратить. Можно будет дать Скворешню и Марата, Матвеева, ну, конечно, Павлика. Кого же еще?… Вот Горелова — вряд ли. Мне, конечно, очень жаль вас огорчать, но… плавание предстоит трудное, и ему нужно быть на своем посту.
— Да нет же, Николай Борисович, пожалуйста! — оживился вдруг зоолог. — Я совершенно не настаиваю на Горелове, пожалуйста… Мы отлично управимся и без него. Право же!
— Ну-ну… Какое необыкновенное самопожертвование! — рассмеялся капитан. — Все же, Лорд, время от времени, при малейшей возможности, я буду отдавать вам его. Это будет и для него маленькой премией за отличную работу. А теперь послушайте порядок работ, который я хочу предложить вам. Подлодка высадит в бухте Нассау весь состав научной части экспедиции, со всем ее снаряжением, В этом районе вы будете работать по заранее разработанному для всей этой станции графику — два, три или сколько понадобится дней. Высадив вас, подлодка уходит в открытый океан и там будет крейсировать, не приближаясь к берегу. Каждый день вы завтракаете перед выходом из подлодки, для обеда возвращаетесь, находя ее по пеленгам, после отдыха опять уходите на работу и к ужину, на ночь, вновь возвращаетесь домой. По окончании всех работ в бухте Нассау подлодка переправляет вас в следующий пункт, указанный по плану, высаживает вас там, и работы проходят в том же порядке. Признаю, что такой порядок будет довольно утомительным для вас, но этого требует безопасность подлодки. Устраивает это вас?
— Ничего не могу возразить, Николай Борисович. Ваше предложение вполне благоразумно. Лучшего не придумаешь! — горячо одобрил зоолог. Он на минуту замолк и, опустив глаза, тихо проговорил: — Знаете, Николай Борисович… У меня просто душа не на месте всякий раз, как только подумаю о предстоящих длительных станциях. Сам не знаю почему. Страшно становится, и я… боюсь, чего-то…
Лицо капитана сделалось серьезным, он неожиданно вскинул свои всегда полуопущенные веки, и словно два горячих синих луча проникли в поднятые, полные грусти и недоумения глаза зоолога.
— Я вполне понимаю вас, дорогой Лорд, — сказал капитан. — Слишком много жестокого опыта мы получили на двух таких станциях. Не так страшна встреча с врагом, как необъяснимость самой этой встречи. Как становится ему известным с такой изумительной точностью местонахождение нашей подлодки? И не только эта ничтожнейшая точка на всем огромном, безбрежном пространстве, но и время, когда подлодка находится в ней? Мало того: враг узнает об этом достаточно заблаговременно, чтобы успеть подготовиться и прибыть на место! Ума не приложу…
— Очевидно, весь маршрут стал каким-то образом известен врагу, — заметил зоолог.
— Весь или частично — нельзя сказать, — задумчиво ответил капитан.
— Частично? — медленно переспросил зоолог. — Вы думаете, что враг мог узнать маршрут по частям?
— Почему же нет? — пожал плечами капитан.
— Тогда… тогда… — растерянно посмотрел на капитана зоолог. — Как же это?… Неужели? Неужели это может быть?
У него перехватило дыхание, и с лица стала медленно сходить краска.
— Что вы хотите сказать, Лорд? — не поднимая век, равнодушно спросил капитан.
Зоолог передохнул и мгновение помолчал.
— Что вы хотите сказать, Лорд? — не поднимая век, равнодушно спросил капитан.
Зоолог передохнул и мгновение помолчал. Потом, словно набравшись сил и решимости, промолвил:
— Я… я не знаю, Николай Борисович, может это иметь значение или нет, но считаю своим долгом сообщить вам, что как-то… я сказал Горелову о месте нашей последней длительной станции…
— Неужели? — быстро посмотрел на ученого капитан. — Как же это случилось?
— Он тогда еще не вполне оправился после истории с Шелавиным. После обвала. Как-то он зашел ко мне и просил выписать, чтобы скорее выйти из подлодки и принять участие в наших научных работах. Я ему отказал, но, видя его большое огорчение, чтобы утешить, обещал на первой же длительной станции взять его с собой. На естественный вопрос, далеко ли еще до нее, я сказал ему место станции. Неужели это могло иметь значение, Николай Борисович? — спросил с беспокойством ученый.