Когда Цой с Гореловым, отправленные зоологом к подлодке, скрылись, Павлик, прижав свой шлем к шлему зоолога, волнуясь и торопясь, сказал:
— Я плыл с потушенным фонарем, зигзагами, вверх и на ост. На глубине тысячи пятисот метров увидел огонек. Он быстро несся вниз, на вест. Я приблизился и узнал его. Потом я плыл за ним, держась выше метров на сто. Мне показалось, что он что-то бросил на дно, хотя не знаю наверное: я был далеко…
Доставив Горелова к подлодке, Цой поплыл обратно к зоологу и работал с ним до конца экскурсии. Часа через четыре все вернулись на подлодку. Зоолог пошел к Горелову, чтобы, по обязанности врача, проведать его, а Цой с Павликом быстро направились в каюту комиссара, у которого застали и Орехова.
— Ну что? — нетерпеливо спросил еще с порога Цой.
— Да что! — угрюмо и нехотя ответил Орехов. — Ничего!.. Не напутал ли ты там, малец? — обратился он к Павлику.
Павлик растерянно переводил глаза с Орехова на Цоя.
— Да в чем дело, наконец? — спросил Цой. — Расскажите, что вы нашли?
— Ничего не нашли. Самый простой жестяной ящичек с деталями от пишущей машинки. Вот и все, товарищ советский Шерлок Холмс! — Помолчав, Орехов добавил с досадой: — Капитану страшно неприятно — боится, не поспешили ли. Раньше времени можно спугнуть. Говорит, что Павлик ребенок еще, мог и ошибиться. А мы вот доказывали, что надо сейчас же убедиться. Досадно до черта!
— Как же я мог ошибиться? — дрожащим от обиды голосом сказал Павлик.
— Жестяной! Я же сам держал ящичек в руках… тяжелый такой…
— А может быть, в нем вода была?
— Нет! Не может этого быть! — гневно заговорил Цой. — Павлик правду сказал. Правду! Жестяной ящичек был бы раздавлен давлением воды… Вы потом сами убедитесь. Не будет ли только поздно?
— Не волнуйтесь, Цой, — спокойно заметил сидевший на койке комиссар. — Я вполне с вами согласен. Мы не будем спускать с него глаз. На этот раз он нас перехитрил. Ну что же! Посмотрим, кто будет смеяться последним!
* * *
На другой день, двадцать пятого июля, в одиннадцать часов «Пионер» взял курс прямо на северо-запад. Путь лежал теперь к родным берегам, наискось через все огромное пространство Великого океана. Подлодка шла переменным ходом, то замедляя, то ускоряя его, то поднимаясь в верхние, светлые слои океана и останавливаясь, чтобы дать возможность Сидлеру зарисовать богатую субтропическую фауну моря, то опускаясь в его глубины, главным образом, чтобы получить для Шелавина гидрофизические материалы.
Чем больше подлодка приближалась к Южному тропику и входила в области Великого кораллового пояса, охватывающего в тропиках океаны земного шара, тем разнообразнее и красочнее делался животный мир поверхностных вод. В пустынных безбрежных пространствах этой части океана «Пионер» чувствовал себя более свободно и безопасно, он нередко поднимался и подолгу плыл, охраняемый инфракрасными разведчиками, в слоях воды, отделенных от поверхности всего лишь несколькими метрами.
За раздвинутыми наружными шторами, сквозь окно лаборатории, зоолог, Цой, Сидлер и Павлик долго, не отрываясь, любовались мелькавшими в светлых, пронизанных солнцем водах бесчисленными их обитателями. Возгласами восхищения встретили наблюдатели небольшие стаи кругломордых золотых макрелей с блестящими пурпурными телами и золотисто-желтого цвета хвостами; парусников, метров пяти в длину, с огромным, словно натянутым на многочисленные мачты парусом — спинным плавником, и с длинными, заостренными, как журавлиный клюв, челюстями; бонитов, вызвавших восторг Сидлера своей раскраской, отливающей зеленым и красным по сине-стальному фону на спине и боках; кузовков, закованных в неподвижный, окостеневший панцирь; щетинозубов с рылами, похожими на короткие хоботы, с раздутыми, словно дирижабли, телами в пестрых, разноцветных полосках, пятнах, каемках; щипоглавов-кесарей с черными пятнами, обведенными желтыми каймами, на ярко-синем туловище; кроваво-красных с черными полосками скорпен с длинными иглами, которые делали их похожими больше на морских ежей, чем на рыб; полосатых губанов с толстыми, мясистыми губами, изукрашенных роскошными синими полосами по красноватому фону тела; зубчатых губанов, словно покрытых яркой радугой; фиолетово-красных попугаев-рыб.
Среди этих ярких красок и удивительных, часто неожиданных форм спокойно, как парашюты со свободно повисшими стропами, проплывали физалии, пульсировали медузы с ярко-желтыми прядями щупалец, маленькие карминно-крас-ные медузы, стада велелл великолепного ультрамаринового цвета.
— Вероятно, подлодка проходит около коралловой отмели, — сказал зоолог, едва успевая называть отдельных участников этого пестрого хоровода. — Только около коралловых чащ можно встретить этих рыб, так щедро, даже расточительно окрашенных природой.
Вдруг весь этот хаос красок и форм исчез, как будто унесенный ветром. Перед окном появилось стадо черных дельфинов. Они окружили подлодку и долго, играя и кувыркаясь, сопровождали ее.
Через минуту рядом с «Пионером» в светло-зеленых сумерках показалась небольшая вертлявая рыба синевато серебристого цвета, опоясанная пятью темно-синими полосами. Едва она появилась, дельфины юркнули в сторону и моментально исчезли.