Вот где на Зоне высокие технологии, — подумал Мрак, — вопрос, как туда попасть.
— Дориан, почему мы раньше об этом не знали? Вам наверняка нужны помощники. Это не только ваша, это наша планета. Каждый второй захочет вам помочь.
Дракон надолго задумался.
— Спасибо тебе, чистая душа, — он нежно погладил Катрин по спине.
— А ты, — обратился он к Мраку, — ты знаешь, что люди захотят нам помочь, но сам помогать не собираешься, ведь так? Скажи, зачем ты организовал выборы нового мэра?
— Бугор любит власть и политику, Конан жить не может без компьютеров. А я хочу сунуть палку в этот муравейник и как следует его разворошить. А потом убраться с Зоны к чертовой бабушке. Хоть в ад.
— Сейчас ты говоришь правду. Но, мне кажется, только половину всей правды. За время пребывания на Зоне ты уже третий раз меняешь модус операнди. И каждый раз — резко. Это делает тебя одним из интереснейших людей на планете. После омоложения — понятно. Ты сменил не только образ жизни, но и имя. Но чем вызвана последняя перемена?
— У Платана спроси, — буркнул Мрак. Разговор перестал ему нравиться. Дракон же наоборот заинтересовался, закатил глаза, общаясь с компьютером.
— Платан передает вам обоим привет. Он на связи со мной. Ситуация усложнилась, опять надо лететь. Так и не удалось поговорить толком. До следующей встречи, человеки. — Дракон вошел в речку, напился, взмахнул крыльями и прямо из воды тяжело поднялся в воздух. Плавным разворотом пройдя над самыми верхушками деревьев, скрылся за горой.
— У него с собой был детектор лжи, я почти убежден, — воскликнул Мрак.
— У тебя тоже, — отозвалась Катрин.
— Ты? Я совсем забыл о твоем даре. Ты же держала его за лапу… Что ты узнала?
— Что драконы не лгут.
— И все?
— Он очень огорчился, когда ты предложил помощь людей. Будто ты ему в душу плюнул. Почему — так?
— Потому что я думал в этот момент о том, как бы улизнуть с Зоны. Черт возьми! Ты держишь меня за руку?! Ладно, что узнала от меня?
— Прости, привычка. В последние дни ты говоришь мне только правду. Можешь не верить, но сукой буду, если обману тебя хоть раз.
— Как тебе это удается — ложь чуять?
— Когда человек говорит или думает, он непроизвольно напрягает мышцы. Вазомоторные реакции, по-моему, так называется. Ты на боксеров смотрел? Двое дерутся, а весь зал дергается, подпрыгивает, руками машет. Это они и есть, вазомоторы. Я их чувствую и сопоставляю со словами. Труднее всего, когда идет легкий, бездумный треп. Мое чувство чем-то на музыкальный слух похоже. Сразу фальшивую ноту чую. Сколько раз оно меня от побоев спасало… И мужикам нравится, когда я их за руку держу.
Вот ведь стерва, — подумал Мрак.
— Этому научиться можно?
— Не знаю. Наверно, не сложнее, чем научиться шевелить ушами.
Мрак крякнул и начал строить гримасы, хмурить брови, морщить кожу на лбу.
— Понял твою мысль.
— Лобастик, иди ко мне, маленькая! Взвешиваться пора.
Драконочка подбежала, примерилась и запрыгнула на стол.
— Горе ты мое! Ну как научить тебя летать? — Катрин измерила размах крыльев и записала в журнал. Потом разложила перед собой фотографии.
— Мрак, ты можешь подойти? Вот посмотри, на снимке лапка смазана. Этот снимок я сама делала, выдержка 1/250 секунды. Это же невозможно — так быстро двигаться.
— Лобастик все может, так, моя шустренькая? Не удивляйся, Кэт, у нее кости крепче наших, мышцы мощнее, а нервы быстрей в несколько раз. Сейчас она живет в другом времени. Для нас минута что для нее — пять. Если не десять.
— Получается, когда мы ее на день одну оставляем, это все равно, что на неделю? Боже мой, Мрак, надо что-то делать. Так нельзя! Надо Мэгги сказать или Тайсону. Дежурства организовать.
— И не думай. Идем на речку. Будем учить ее плавать. Научится нырять, захочет и в воздухе такое проделывать.
Катрин разделась, посадила Лобастика на ладони и вошла в воду. Присела, держа ладони на уровне воды. Лобастик полакала воду из речки и вопросительно посмотрела на Катрин.
— Лобастик, иди ко мне! — позвал с берега Мрак.
Драконочка засуетилась, переступая на месте и пробуя лапкой воду.
— Ну, смелее!
Лобастик бросилась в воду, погрузилась с головой, вынырнула и заработала лапками с такой скоростью, что побежала по воде, поднимая за собой фонтанчики брызг. Выскочила на берег, затормозила, подняв облачко песка.
— Ух ты! — восхищенно сказал Мрак, — Я так не умею.
Лобастик разразилась радостным писком.
— Ко мне, Лобастик, ко мне! — позвала с воды Катрин.
Через четверть часа драконочка в совершенстве освоила новую игру — бегать по воде. Лихо заворачивала, помогая себе хвостом, глиссировала на брюшке, разведя лапки в стороны. Нырять и плавать, однако, так и не научилась.
Нырять и плавать, однако, так и не научилась. Крылышки все время были плотно прижаты к спине.
— Идем домой, Кэт, не очень-то я и надеялся на гидроневесомость, — сказал Мрак. — Это даже к лучшему. А то улетит далеко, заблудится. Или на глаза кому попадется.
— Но ведь ей инстинкты велят летать.
— Инстинкты достались нам от темного прошлого. Их надо подавлять, — рассудительно сказал Мрак.
— Ну что за глупости ты несешь? Не слушай его, маленькая, — Карин кутала усталую драконочку в полотенце. — Все равно мы научимся летать. Мы поднимемся высоко-высоко и улетим прямо на закат. А папочка, если не хочет, может оставаться. Так, моя девочка?