Тем временем на «Дивной» росло нетерпение. Каждый день задержки означал огромные неполученные прибыли. Песчаные бури, землетрясения, кислотные дожди портили оборудование. Продукты подходили к концу, в баллонах иссякал кислород. Дважды приходилось ремонтировать крышу барака. Клоны были необходимы как можно скорее.
Мегингоц получил еще два отчаянных призыва и на оба ответил обещанием скорого прибытия.
Затем он нанес очередной визит отцу Гермиону.
— Что такое Мира-6? — осведомился он без всяких предисловий, раскинув руки в пышных рукавах по спинке дивана в каюте священника.
— Где мои диски? — вместо ответа спросил отец Гермион.
Мегингоц задрал брови — белые на обветренном красном лице.
Мегингоц задрал брови — белые на обветренном красном лице.
— Какие диски? — фальшиво удивился он и тотчас засмеялся. — Не беспокойтесь, вот они. — И, вынув их из нагрудного кармана, точными быстрыми движениями начал бросать на стол. Шлеп, шлеп, шлеп — один за другим они аккуратно ложились рядом. — Видите? Все в полном порядке.
— Послушали? — Отец Гермион собрал их стопкой.
— А как же! Вы были правы — истории наивные, но тем-то они и хороши! Я, кстати, тоже был прав — ребятам понравилось. А этот ваш Хаделога — он, между прочим, свою человеческую жизнь отдал взамен жизни зверя. Видите? Даже звери чего-то стоят! Может, и нам, бедным, перепадет… ха-ха! Так что такое Мира-6?
— Ядовитые дожди. Нехватка кислорода — небольшая, но достаточная, чтобы изнурить человеческий организм. Сейсмическая активность. И много ценной руды. Сказочно много.
— Откуда сведения? — жадно потребовал Мегингоц.
— Отчасти от капитана Герхоха. Отчасти — из «Комментированного атласа».
— Угу. — Мегингоц принялся разглядывать свои ногти. — Поправьте меня, если я ошибаюсь. Двести клонов за месяц или, скажем, два извлекут из недр Миры-6 столько урана, золота, кобальда и тэ дэ, что короеды, взявшие концессию, уедут оттуда миллиардерами. Что до клонов, то они — кто останется жив — будут изрядно подпорчены. Тратить дополнительные средства и забирать их с Миры при эвакуации концессионеров будет бессмысленно. Я ничего не пропустил?
— Нет, — сказал священник. — Именно так они бы и поступили.
Мегингоц поднял глаза и устремил на отца Гермиона укоризненный взгляд.
— И вы еще обвиняете нас в жестокости!
— Я вас ни в чем не обвинял, — возразил тот. — Я говорил, что люди не имели права создавать искусственную жзизнь и производить на свет подобия человека, лишенные бессмертной души.
— Уточнение. Вы считаете, что человек все-таки бессмертен? — спросил Мегингоц. — И капитан Герхох сейчас не дрейфует в бескрайних просторах космоса, а живет себе поживает Где-То-Там?
— Насчет «живет-поживает» — я бы не сказал. Адские муки души — это тайна, — хмуро ответил священник. — Мне известно лишь то, что они существуют.
— Жаль, — молвил Мегингоц. — Я бы с удовольствием послушал, каким именно образом его там мучают… А мы, значит, умираем — и все? Уходим в пустоту?
— Мне тяжел и неприятен этот разговор, — сказал отец Гермион.
— Голубчик, всем нелегко! — воскликнул Мегингоц. — Вас, людей, как я понял, судит ваш Бог, ваш Создатель. Я не ошибаюсь? А нас, клонов, — кто судит нас? Человек — наш создатель? Человек, который отправляет нас в шахты под заведомые обвалы, а потом бросает умирать на «Дивной»? Таков его суд над нами?
— А чего бы вы хотели? — не выдержал отец Гермион. — Мало того, что человек — несовершенно существо! Тот человек, который посмел создавать вас, и тот человек, что решился вас использовать, — это падший человек, вполне предавшийся дьяволу! Чего вы ждете от дьявола? Любви и милосердия? Хрена вам — любви! Хрена вам — милосердия! Ложь и алчность, равнодушие и смерть вторая — вот и все, чего они добились, создавая вас, и вы, несчастные, вместе с ними!
— Но человек, как я понимаю, предается дьяволу добровольно, — осторожно сказал Мегингоц, боясь спугнуть священника.
— А ведь у нас и выбора-то не было, не так ли?
— Нет души, нет и свободной воли, — ответил отец Гермион.
— Следовательно, мы ни в чем не виноваты?
— Ваша природа порочна изначально.
— Но посмотрите же, какие мы хорошие! — не отступался Мегингоц. — Какие мы красивые, терпеливые, умные! Мы все понимаем! И хотим-то пустяковой вещи — чтобы нас не оставили подыхать на чужой планете. Разве у нас нет права жить?
— У вас не было права рождаться, — сказал отец Гермион.
На четырнадцатый день мятежа визоры показали приближающийся корабль. Спустя час после этого на мониторе капитанского компьютера появились слова: «Немедленно сообщите имя командира корабля, номер лицензии на грузоперевозки в этом секторе, состав груза».
Мегингоц лихо послал ответное сообщение, назвался Герхохом, груз обозначил как продовольствие и горное оборудование для Миры-6, а номер лицензии вбил первый попавшийся. Затем — пока патруль разбирался с данными — прошел к штурману.
— Где мы находимся? — спросил он Уирко. Та подняла голову, ткнула пальцем в монитор, попав в пустое место, мимо цифр и графика.
Мегингоц наклонился над ней, взял ее за подбородок и почувствовал, что женщину мелко трясет. Глаза у нее были совершенно пустые и мутные.