— Ой, до чего же люди русские нерасторопные да боязливые стали! Ха-ха! Зайца поймать не могут, ха-ха-ха, и голосов пужаются!
И так смеялся старичок заразительно, чуть не падая, и пополам сгибался, что и дружинники заулыбались. И в правду, чего они напугались-то!
Подошли дружинники к старичку, поздоровались. Спросил Алешка:
— Кто ты, дедушка, и что один одинешенек в лесу делаешь?
А старичок подскочил к нему, глазки выпучил, рожицу скорчил и говорит:
— Ты – Алешка, а я дед Сивошка, ростом с лукошко! Поиграем немножко?
— Нет, дедушка, некогда нам в игры-то играть, дело у нас важное.
А Сивошка опять припрыгнул, голову наклонил и прищурился:
— А какое дело у десяти лбов меж гнилых дубов?
И все вокруг Алешки вьется, то так подскочит, то эдак, а ростом Алешке ровно по пояс. Вертелся и Алешка за ним, объясняя:
— Да нужно нам волшебника отыскать и в ноги ему покланяться.
Забрался тут дед на ближайший пенек, голову поднял и руки на пояс:
— Ну, тады кланяйся!
— Да что ты, дедушка, смеешься, я тебе правду говорю!
— Вот и я говорю, Алешка – дурачок, умишко с пятачок!
И тут поняли все дружинники!
Неспроста полянка эта дивная, неспроста зверье такое прыткое и не случайно голоса небесные! Дед-то необычный оказался! Как он имя Алешкино мог узнать? Как в этой чаще оказался? То-то! Это и был искомый колдун!
Обрадовались искатели, столько дней комаров кормили, руки-ноги калечили и брюхо голодом морили, а не зря! Откопали-таки колдуна!
Поклонились они в ноги старичку и стали хором рассказывать, что за беда у них стряслась и чего им от волшебника надобно. А Сивошка уселся на пенек и говорит:
— Не галдите, как вороны! Знаю я, ребята, про бедствие ваше, а вот вы-то не знаете, что пока вы здесь за зайцами моими охотитесь, напали кирзуны на Опорск-град! И битва там идет смертная!
Опечалились дружинники, вздыхали горестно, слезу у коих выбило, а Сивошка дальше рассказывал:
— Борща вашего не лекарство испортило, а колдовство знатного кирзунского мага. Волшебная тряпица истощила силы богатырские и если не разрушить колдовство это до новой луны девятого кирзунского месяца, умрет воевода, а народ русский проиграет в войне!
— А скоро ли этот месяц настанет, дедушка? – спрашивают дружинники у колдуна.
— А это, братцы, считать надо, а я эту науку давно позабыл. Вот, Алешка, разве что сможет?
— Рассказывай, дедушка, не томи.
Уселся дедушка поудобней, брови сдвинул и начал серьезно:
— Ну, слушай, брат Алешка: шла по крыше кошка, а за ней котятки, мохнатые ребятки, а котяток семеро и хвостиков семеро, да у каждой кошки по четыре ножки, а сколь всего на всех у котиков у тех?
Стали тут дружинники пальцы загибать, слагать да вычитать, да отгадку искать. Только и слышно было:
— Восемь… али десять?
— Да не дури, семь котов-то!
— А чего у них лапы с хвостами вместе?
А Сивошка со смеху с пенька скатился, лежит на травке и ножками дрыгает. Того и гляди, уморится от веселья!
Крикнул Алешка мужикам:
— Хватит дурака валять! Срам-то какой, перед людьми стыдно! Простую задачку решить не можете! Сорок ответ, сорок!
А старичок кое-как поднялся, слезу смешливую утирает и хихикает, остановиться не может от озорства:
— Ай, хоть и глуп Алешка, а умишка есть немножко!
Успокоил Алешка своих товарищей-искателей и говорит:
— Выходит, сорок дней от колдовства до новой луны оставалось? Да в походе мы десять! Да на обратный путь десять, получится двадцать дней до смерти Борщевой? Управимся, дедушка?
— Молодец, Алешка, счетовод ты знатный, да только главного не спросил у меня.
— Это чего же?
— Садись, ребята, и слушайте далее.… Колдовство над воеводой учинил Главный Колдун Марусса Девятиглазого, который и имени-то человеческого не имеет. Во-от. У него имён, как в мешке зерён и никто не знает, как его кличут. Во-от. Служит он теперь Маруссу, служил у отца его и у деда, и лет ему не счесть. Во-от.
— Да хватит тебе воткать! И так тошно! – это Алешка осерчал, разгневался. Переживает парень сильно.
А Сивошка икнул, да продолжал:
— Очень это злой колдун и умелый, ему слонов в букашки, что дерябнуть бражки, превратит и даже не моргнет. А у Марусса самого Пояс Звездный защитный, да десять Черных Всадников, это тоже, брат, не шутка! А ты говоришь двадцать дней! А сам и слова «пожалуйста» мне не сказал, только кричишь на старших!
Взмолился тут Алешка, ошибку свою осознав:
— Прости меня, дедушка Сивоша! прости невежливого! Я-то все о Борще Ивановиче думаю! Помоги нам, добрый дедушка, вызволи народ опорский из беды! Пожалуйста!
И дружинники остальные стали просить Сивошку да умалять, чтоб отвел от города лихо, чтоб помог волшебством своим воеводу исцелить.
— Да помочь-то мне не трудно, ведь не зря я на полянку свою вас вывел. Люди Опорские мне зла отродясь не делали, а Колдуна кирзунского давно проучить надобно. С утра завтрашнего буду я готовить порошки волшебные, чтобы лихое горе одолеть, и уйдет на это десять дней! И на дорогу десять дней, вот и считайте, солдатушки, сколько у нас останется! Главное, чтобы горожане в битвах держались и не сдавались. А пока, садитесь за ужин, да отдыхайте, только зверушек моих больше не трогайте!