Погрузилось посольство кирзунское и отчалило.
На следующее утро, едва петухи подъем отпели, решили горожане устроить большой праздник во здравие Борща Ивановича. Созвали на площадь центральную скоморохов да кукольников, гармонистов да дудочников, потешников да рассмешников. Поставили столб с подарками для удалых молодцов, лавки со сладостями для девиц и стали поджидать все воеводу.
А тот все не едет и не едет. Уж было хотели посыльного в дом Борща Ивановича отправлять, как пришла недобрая весть.
Не судьба народному веселью быть, не ликовать да не радоваться люду Опорскому! Видно, год такой, что только от бед отмахиваться да волосы с досады драть.
Прибежал от дома Борщевского молодчик из дружины, сам плачет, рукавом утирается и от горя стоять на ногах не может. Его народ спрашивает, что, мол, да как?
И поведал парень горожанам историю страшную:
— Злое коварство кирзуны над воеводой нашим учинили! Лечение все то оказалось колдовством! Зубы у Борща отошли от боли, а вот душа-то его и сердце окаменели! Лежит он, бедный, и рук от бессилья поднять не может! Умирает, батюшка Борщ Иванович!
Эх, не зря молва народная о кирзунах ничего хорошего не сказывала! Не зря вести о кирзунах недобрые разносились! Учинили, подлые, новую неприятность! Что за наказание! За что нам такая кара?
Вновь собрался народ подле дома воеводы, да только не как в первый раз. Неслышно было сейчас ни ругани, ни звонов посудных, ни бития, ни крушения, тихо, как на погосте и только кошки под заборами орут.
И опять-таки купец Соловец – голова мудрая – слово взял:
— Люди добрые, зайду я в дом, расспрошу Ксению, что да как, и все вам как на духу поведаю!
А народ головами кивает, выручай, брат-купец, иди, разведай.
Вышел купец быстро. Головой покачивает, плечами пожимает, а лицом грустен-грустен. Обратился к народу:
— Братья вы мои, видно бог нас добром не жалует, раз опять наказывает. Вышло колдовство кирзунское на воеводины плечи. Вся сила из него вышла, и жизни в нем теперь на горошину! Ксения-красавица ни жива, ни мертва, овдовела! Эх, я виновен в этом, допустил к Борщу подлого старикана! Хотите – секите меня мечами, хотите – жгите меня огнями, богатство мое разоряйте, дом мой по бревнам разносите, а сможете простить – простите! Но кары мне не избегнуть! Повинен я!
И сел на землю купец, руками голову обхватил и заплакал.
Но не таков народ Опорский, чтобы граждан своих со свету сживать почем зря! Загалдела толпа, вышли вперед кой-какие мужики, тормошат купца:
— Всех в этом вина есть, не кляни себя, Соловец! Мы тоже как дети неразумные в кирзунский силок впутались! Всем и ответ держать.
Снова кручина на Опорск опустилась, горе да тоска на улицах.
Против колдовства надо колдовством действовать, это и корове ясно, да только где этого волшебства взять? магией-то в городе никто не баловался! Собрали люди собрание на площади, стали выяснять, кто что о колдунах знает, да кто что ведает?
Прознали, что на самом краю земли, в дремучем лесу, средь кустов можжевеловых да дубов столетних живет в землянке дедушка древний. Говаривали, что дедушка этот по миру хаживал и чудеса всяческие изучал, и что знал он законы магические и имел вещички волшебные. Да вот никто его уже лет пятьдесят не видывал, и как его искать не знал.
Вызвал Соловец десять дружинников, крепких да опытных, и велел голов своих не пожалеть, а отыскать дедушку-колдуна и в Опорск его доставить.
— А сам я за воеводу пока в городе побуду. Караулы надо теперь расставлять и провизией запасаться, чую, что не оставят кирзуны нас в покое и войной полезут на землю нашу священную!
Тут вышел из толпы юный дружинник, тот, что весть о смерти Борщовой принес, и говорит людям:
— Люди добрые, вы меня знаете, зовусь Алешкой, служу лучником в дружине нашей, и мое сердце, как и ваше, от горя рвется! Пустите меня на поиски колдуна! Не смотрите вы на года мои! Я годами молод, а рука как молот! Не подведу и в тягость не буду! Я проходы лесные да пути по звездам знаю, мой дед родной меня премудростям обучил и в любой чаще я тропку найду, и каждый куст мне друг! Пусти меня, Соловец Емельянович, с дружинниками?
Не смог Соловец желанию такому противиться и назначил малого в поход.
На том и порешило собрание народа Опорского.
Проводили смельчаков в дорогу и обещали молиться за их скорое возвращение.
А тем временем в империи кирзунской правитель Марусс в своем шатре пировал и слушал рассказ Баргура:
— Русский народ хоть и духом смел, и в плечах широк, и в ногах крепок, а умом как сметана – кисл. Провели мы их, как лисица курицу. Поверили русские в наши добрые грамоты и к себе впустили. Все мы сделали, как ты, император, нам наказал. Товары наши распродали да раздарили, город осмотрели, и воеводу их, Борща, околдовали. Главный Колдун твой приготовил зелье славное и зубную хворь богатыря вместе с силушкой забрал! Вот она его силушка, в узорах на ковре магическом! Повесь этот ковер, Марусс, у себя над ложем и ножи в него бросай, не страшен теперь Борщ-богатырь!
Потянулся сладко Марусс, отхлебнул вина из чаши ведерной и говорит: