Жители Опорска, видя такие чудеса, все ахнули единой грудью.
Колдун же кирзунский даже не ухмыльнулся, словно не заметил, поводил он рукой в воздухе и откуда не возьмись возникли пред ним десять всадников, десять страшных слуг Звездного Пояса Марусса Девятиглазого!
Стояли они в черных одеждах, с кривыми саблями в руках, одежда на них искрилась, а из глаз их красный огонь шел!
Довольный Баргур сказал Соловцу:
— Ну, что храбрый купец, теперь ты видишь, какова сила нашей империи? Сейчас твоих дружинников мои волшебные всадники живьем скушают и даже одежды не выплюнут!
Но вышел тут дед-Сивошка перед ним и начал говорить:
— Ты, Баргур, поедатель кур, вина пивец, да все ж не молодец! Чтобы стать молодцом, надо быть добра творцом, а ты злой! И всадники твои злу служат, а против зла всегда сила добрая отыщется, и против добра никакое зло не устоит!
Посмотрел Баргур на Сивошку да ка-ак рассмеется:
— Ой, что это за муха жужжит тут передо мною? Это ли сила ваша? Эй, колдун, испепели его!
Кирзунский волшебник руки вытянул, пальцы растопырил и взорвались молнии в небе, обрушились на наших смелых дружинников громы и ветры. Но не сплоховал Сивошка, он из-за пазухи порошок чудодейственный вынул, рассыпал под ногами, и выросли горы каменные и сдержали вражеский порыв!
Отошел колдун на шаг и моргнул своему кувшинчику, исчезли и громы и молнии, исчезли и горы. Нагнулся колдун к кувшинчику и пошептал что-то, оттуда полезли змеи ядовитые, да злые, шипели, извивались и к воинам нашим подбирались, норовили ужалить, да ядом отравить.
Сивошка же даже глазом не моргнул, только дунул свой порошок на ладошки да приговаривал:
— Вот идет несчастие, вот ползет змеюшка, выйди-ка на помощь нам индийская зверюшка, отринь злых гадов от наших воинов!
И вдруг, из рукава сивошкиного, появился коричневый зверек, шерстка на нем мохнатая и гладкая, а сам он юркий да проворный. Прыгнул зверек заморский, запищал-заверещал, да стал ловить быстрыми лапками тех змей. И не прошло и полминуты, как он всех гадов ползучих ловко передушил!
Отбился Сивошка и в этот раз!
А люди опорские во главе с Соловцом наблюдали эдакие чудеса со стен и диву давались – вот какого смышленого деда отыскал Алешка с друзьями!
Все смотрели на диковины, двумя волшебниками вытворяемые, и Баргур и Алешка, и кирзуны и русские. И все ждали, что ж еще будет? Какие еще хитрости придумают оба чародея?
Тут кирзунский маг закрутился волчком, заерзал, затоптался на месте, словно конь ретивый, и низвергнул на Сивошку целое облако черных злых пчел. И было тех пчел количество несчетное, тьма тьмущая!
Летели пчелы роем невиданным, жужжали так, что оглохли все вокруг, выставляли свои черные жала и грозили верной гибелью!
Но Сивошка и в этот раз не струсил, не оплошал.
Прыгнул он вверх, намного выше своего роста и на том месте, где он мгновение назад стоял, образовался столб серого дыма, дыма терпкого, густого, коптильного, словно кто целый лес черемуховый поджег.
И наткнулась пчелиная стая на дым, и попадали все пчелы замертво!
От такого дива аж захлопали жители Опорска! Ай да Сивошка, ай да чародей!
А Соловец стоял на стене городской и ухохатывался:
— Немощен твой колдун, Баргур! Не берет сила ваша против нашей!
Отошел колдун кирзунский к Баргуру и сказал:
— Моя сила сильна, да у русских маг сильнее, отправляй в бой Всадников Черных, только на них надежда.
Рассвирепел Баргур, зубами заскрипел, челюстью затрещал и крикнул он всадникам:
— Их десятка всего пред вами, топчи их, секи, бей!
И кинулись страшные всадники на наших ребят.
Не устрашились опорские воины, стояли в руках мечи сжимая, а дед-Сивошка только и успел им сказать:
— Вот, ребята, вам порошок, не боись и бей их в бок!
Осыпал снова дружинников с ног до голов порошком своим дивным, и стала их сила вдесятеро сильнее прежней.
Бились они с волшебными всадниками и всех их положили! А Алешка-молодец еще и сплясал вокруг тел убиенных врагов.
И тут заплакал колдун кирзунский, пал на колени, закрыл глаза руками и начал причитать:
— Ой, вы русские, что за народ такой! И колдовство их не берет, и чародейство, и топор не сечет и меч не режет! Погибаю я от вашей силы!
И тут же упал и превратился он в грязную лужу. И остался только сизый дымок от его прежнего могущества.
И тут раздался мощный крик богатырский из города, узнали все в этом крике голос воеводы, голос витязя славного, Борща Ивановича. Кончилось колдовство кирзунское, встал он с постели, оправился, вышел на стены вместе с горожанами и призвал всех добивать врагов.
Зашумели люди русские, вдохновились, открыли ворота и выбежали все из города. Тех, кирзунов, что с Баргуром оставались, побили всех, а кого не побили, те бежали в трусости.
Сидел Баргур один в своем кресле, не жив не мертв от страха и думал, что ж теперь с ним будет?
Подошел к нему Борщ Иванович. Но тут и Соловец подоспел и сказал ласково на ухо воеводе:
— Ты пока почивал, Борщ, этот лиходей всем грозился наш город уничтожить, да еще хотел жену твою, Ксению, себе в жены забрать…
Услыхав такое, налился Борщ Иванович лютой злобой, схватил Баргура за бока, поднял над собою да с такой силищей трахнул его оземь, что толстый Командующий и дух испустил! Так и кончилось его командование!