— Смотрите! Корабль! — вскричал Юстас. — Почему он плывет так быстро? Ведь на нем ни одного гребца!
— Корабль уже миновал гавань, — подхватил принц, — он плывет по улице. Видите, и другие корабли вплывают в город! Клянусь головой, вода поднимается. Это наводнение. Слава Аслану, замок стоит на холме. Но вода прибывает быстро.
— Ах, да что же это такое! — закричала Джил. — И пожар, и наводнение, и люди мечутся по улицам!
— Я знаю, в чем дело, — сказал Лужехмур. — Колдунья оставила нам в наследство множество проклятий и смертельных опасностей.
— Колдунья оставила нам в наследство множество проклятий и смертельных опасностей. Она была из тех, кто даже не прочь и умереть, если знает, что через пять минут ее убийца сам сгорит, или будет заживо погребен, или утонет.
— Ты верно догадался, добрый квакль, — сказал принц. — Когда наши мечи отсекли голову колдуньи, чарам ее был положен конец, и теперь все глубинные края рушатся. Мы видим конец Подземья.
— Верно, сэр, — согласился квакль, — если, конечно, это вообще не конец света.
— Что же, мы так и будем тут сидеть и ждать? — заволновалась Джил.
— Нет, — сказал принц. — Первым делом надо спасти коней: моего Уголька и ведьмину Снежинку, славное животное, достойное лучшей хозяйки. Они стоят в дворцовой конюшне. А потом попытаемся отыскать выход в Надземье. Лошади смогут унести всех четверых, и если пришпорить их хорошенько, мы обгоним наводнение.
— А ваше высочество не хочет надеть доспехи? — осведомился Лужехмур.
— Меня пугает вид этой толпы. — Он показал на улицу. Десятки созданий (теперь было видно, что это действительно подземцы) двигались от гавани к замку, причем не беспорядочной толпой, а скорее, как солдаты в атаке, бросками и перебежками, так чтобы их не было видно из окон замка.
— Мне страшно снова облачаться в эти доспехи, — принц покачал головой. — Они, словно передвижная тюрьма, от которой исходил дух колдовских чар и рабства. Но я возьму свой щит.
Он вышел из комнаты и тут же вернулся с сияющими глазами.
— Смотрите, друзья мои, — он протянул им свой щит. — Всего час тому назад он был черен и безымянен, а теперь… — Щит отсвечивал серебряным блеском, и на нем, ярче крови, алело изображение Аслана.
— Теперь ясно, — сказал принц, — Аслан будет нам добрым повелителем, даже если его воля приведет нас к гибели. Я предлагаю преклонить колени и поцеловать его изображение, а потом пожать руки друг другу, как подобает добрым товарищам перед грозящей разлукой. Затем — спустимся в город и встретим то испытание, которое он нам пошлет.
Так они и поступили. Пожимая руку Джил, Ерш сказал:
— Пока, Джил. Прости, если хамил. Надеюсь, ты доберешься до дома в целости и сохранности.
— Пока, Юстас, — отвечала девочка, — прости и ты, если я была поросенком.
Оба они — редчайший в Экспериментальной школе случай — назвали друг друга по имени, а не по фамилии или прозвищу.
Принц отпер дверь, и они вышли один за другим с обнаженными мечами, а Джил — с ножом в руке. Стража исчезла, огромный зал был пуст. Все еще горели лампы, в их тусклом свете нельзя было различить галереи и лестницы, по которым проходили путники. Звуки с улицы сюда почти не долетали, и в опустевшем доме стояла мертвая тишина. Только свернув с очередной лестницы в большую залу на первом этаже, они встретили первого подземца — белокожее создание с поросячьим лицом, которое поедало остатки пищи на столах. Взвизгнув по-поросячьи при виде путников, он шмыгнул под скамейку и в долю секунды убрал туда же свой длинный хвост, а потом быстро-быстро выбежал через дальнюю дверь.
Из большой залы они вышли во двор. До Джил, которая на каникулах занималась верховой ездой, донесся запах конюшни — дивный запах деревни! Но тут Юстас вскрикнул: «Ой! Что это?». Яркая ракета засветилась над стенами замка, чтобы тут же рассыпаться зелеными звездами.
— Фейерверк? — удивилась Джил.
— И в самом деле. — откликнулся Юстас. — Только подземцы не из тех, кто любит развлекаться. Это, должно быть, какой-то сигнал.
— Не предвещающий нам ровным счетом ничего хорошего, — заметил Лужехмур.
— Друзья мои, — заговорил принц, — когда человек решается пройти через испытания, подобные нашим, он должен проститься с надеждами и страхами, иначе смерть или избавление придут слишком поздно, чтобы спасти его разум и честь.
— Друзья мои, — заговорил принц, — когда человек решается пройти через испытания, подобные нашим, он должен проститься с надеждами и страхами, иначе смерть или избавление придут слишком поздно, чтобы спасти его разум и честь. Вперед, мои красавцы, — он открыл дверь конюшни, — вперед! Тихо, Уголек! Не бойся, Снежинка! Мы о вас не забыли.
Лошади испугались необычных огней и шума. Но та самая Джил, которая струсила перед черной дырой, ведущей из одной пещеры в другую, бесстрашно встала между двумя храпящими, бьющими копытами животными и помогла принцу в считанные минуты оседлать их и взнуздать. Джил села на Снежинку, а Лужехмур устроился за ней. Юстас залез на Уголька позади принца. Под звон копыт, разлетавшийся по всему Подземью, они выехали сквозь главные ворота на улицу.
— Сгореть не сгорим, и на том спасибо, — заявил Лужехмур, указывая направо, где метрах в ста от них в стены домов плескалась вода.