И правда, в отдалении раздавался шум непрекращающейся работы. Стучал кузнечный молоток, повизгивала пила, слышилось пыхтение и гулко капал пот.
У конца тропинки стояла кузня. Отбычившись и затупив лыжи, мы приблизились к ней.
Из дверей вышел хмурый народный умелец. От него разило перегаром, а из кузни тянуло кислым и влажным.
Он церемонно пожал нам руки.
Довольно болезненным и тяжёлым было пожатье его золотой десницы, но приходилось терпеть.
Выяснилось, что Мастер Золотые ручки всю жизнь хотел пожать какие-нибудь лавры, но лавры, увы, не росли на его острове. Приходилось искать замены. Многие годы он жал жмыхи и соки. Теперь мы внесли в жизнь Мастера Золотые Ручки разнообразие.
— Какая лёгкая у вас рука, — отдуваясь, заметил наш капитан и спрятал босую ногу за обутую. Из вежливости.
— Двадцать девять килограмм. Да-с. — Мастера это наблюдение капитана несколько раздосадовало. — Хотите ещё?
— Нет-нет, не сейчас.
Чтобы сгладить неловкость, я заявил, что у нас есть лавры.
И точно, у нас был один нетронутый мешок лаврового листа, а если присовокупить к нему тот лавр, что мы с утра положили в суп, то и два мешка могло оказаться к услугам Мастера.
Тот несказанно оживился.
Матросы живо сгоняли на «Алко» за лавром. Мы посадили мешок в ямку и полили его медовухой.
Ожидая результатов, Мастер Золотые ручки провёл для нас экскурсию по острову. Поехали на блохе. Она была огромная, похожая на двуногих роботов из фильмов Лукаса. Подковы её стёрлись, и блоха поминутно старалась свалиться под откос и сбросить седоков.
Остров был непрям, извилист и негромок. Повсюду валялись странные никчемные механизмы, бессмысленные приборы и стояли ненужные сооружения.
Мастер рассказывал нам о гигантском Стреляном Воробье, что повадился склёвывать у него безнадзорные шестерни и болты. Болтаясь на качающейся блохе, мы втягивали головы в плечи, а руки в обшлага, не пытаясь даже и представить себе этого монстра.
Совершив круг почёта, мы вернулись к кузне.
Внутри, на верстаках и стапелях, была разложена тонкая работа, сделанная наполовину, но — сделанная без сучка и задоринки. И правда, выглядела она несколько уныло.
Мастер Золотые Ручки начал, чтобы похвастаться перед нами сноровкой, что-то подкручивать и подверчивать, подсасывать и подсюсюкивать. Потом он принялся лить пули.
— Стреляный Воробей, — бормотал Мастер Золотые ручки, — он такой… Его на мякине не проведёшь.
Вы проводили кого-нибудь на мякине?
Мы с горечью признались, что не только провожать, но и встретить кого-нибудь на мякине нам никогда не удавалось.
Мастер кончил лить пули и достал из кармана маленькую коробочку. Коробочка напомнила нам нашу собственную, в которой сидела Матка, подаренная Пасечником. Но тут, видно, дело обстояло иначе. Мастер Золотые Ручки потряс её над ухом, улыбнулся чему-то, перекрестился левой рукой и открыл крышечку.
Оттуда вылетел комар.
— Комар, точи нос! — сурово крикнул Мастер.
Комар жужжал недовольно. Видимо, отнекивался. Но деваться ему было некуда — пришлось точить.
Дело выходило плохо, комар жужжал всё обиженнее и недовольнее.
Наконец, удовлетворённый, Мастер поймал его щепотью и засунул обратно.
— Чудо! Я гений и сукин сын! — объявил он.
Комар опять не подточил нос, а мы готовы встретить Стреляного Воробья во всеоружии.
Мы вышли из кузни и перевели дух. Блоха стояла рядом, почёсывая лапы.
За истёкшее и просочившееся время наш лавр пустил корни и распустил почки и кочки. Теперь он выглядел на все пять или даже восемь. Никто бы не посмел сказать, что гигантское дерево ещё утром было всего лишь мешком приправы.
Мастер Золотые Ручки обежал вокруг лавра, и вдруг, подпрыгнув, полез по стволу.
— А как же охота на Стреляного Воробья?! — жалобно спросил кровожадный Кондратий Рылеев и хватил ладонью по лавру.
Но Мастер был уже вне пределов досягаемости.
— Пошли, — сказал лоцман Себастьян Перрейра. — Нам ничего тут не светит. Я знаю, что сейчас будет.
Из кроны лавра раздавалось кряхтение и причмокивание.
Ждать было нечего, пора была вернуться к шлюпке. Когда мы, снова продравшись через мужественные заросли брусники, в спину нам дарил жуткий храп. С капитана слетел единственный тапочек, с Боцмана — фуражка, а с меня показное равнодушие.
— Теперь он будет почивать на лаврах вечно, — предрёк судьбу Мастера Себастьян Перрейра, — А Стреляный Воробей станет полным властителем острова и дум.
Боцман Наливайко высказался в том смысле, что неплохо бы забрать механическую блоху, которая уже вряд ли кому пригодится, но его одёрнули. Ишь какой! Блох на корабле разводить.
Эвона какая гадость.
XIV
Мы причалили к острову, что на всех картах был обозначен как остров Кристального Ключа.
На острове действительно был Кристальный Ключ — он всё время двигался, и от него приходилось уворачиваться, чуть что он норовил заехать нам по головам. Во все стороны от Ключа летели брызги. Вокруг стекали ручьи, ручейки и реки кристальной воды. Вода сверкала своими кристаллами на солнце. Водопады кристалились повсеместно, а кристальные озера вспыхивали разноцветными огнями.
Всё это была правда чистой воды, что текла мимо глыб фактов. Факты, впрочем, были больше похожи на обычную гальку.