Адвокат был собакой. Можно было бы подробно задержаться на описании его достоинств, ежели бы таковые достоинства были, но, к сожалению, отнюдь. Адвокат был дворовой собакой. Адвокат был тощей собакой. Адвокат был голодной собакой. Адвокат был вечно голодной собакой.
Своё гордое имя Адвокат получил от дворника дяди Юры, ежедневно приходившего подметать двор и крыльцо нотариальной конторы номер восемнадцать, где в поте лица своего трудилась добросовестная Колбаса. Дядя Юра знал, что в этом странном доме сидят сплошь образованные люди, все в какой-то мере его тезки, ибо все изначально почему-то «юры», и все, очевидно, адвокаты, потому что другой специальности, связанной с корнем «юр» (за исключением своей собственной) дядя Юра не знал.
Дядя Юра скупо и редко подкармливал уродливую тощую собаку-обормота, за что признал за собой право его окрестить, окрестив Адвокатом. Адвокат признал дядю Юру за хозяина и никогда не пытался укусить его за руку. Впрочем, никого другого Адвокат тоже не пытался укусить: не было сил.
Одним светлым прекрасным утром нотариус Евгения Александровна Колбаса бежала своей обычной припрыжкой на любимую работу. В сумке у Евгении Александровны лежала бутылка яичного ликёра, которую она собиралась, вопреки трудовому законодательству, распить прямо на рабочем месте со своим сотрудником и коллегой, Антуаном Сергеевичем Жирным. Товарищ Жирный был всем хорош для Женечки-Колбасы: у него были образование, фигура и большие пышные усы. За этими усами нотариус Жирный скрывал своё доброе сердце, не сразу заметное посторонним ввиду его излишне строгого вида.
Женечка-Колбаса так спешила навстречу своему счастью, с яичным ликёром, другом Жирным и любимой работой, что не заметила коварной колдобины на дороге, угодила в неё своим тонким каблучком и, охнув, свалилась всей своей приятной тяжестью прямо на тротуар. Яичный ликёр, звякнув, вывалился из сумки и величественно разлился по всей дороге. Дворник дядя Юра, услышав звон разбивающейся бутылки, инстинктивно поспешил на зов. Дворняг Адвокат, увидевший упавшую Колбасу, поспешил тоже.
Подбегая с разных сторон к бледно-желтой луже яичного ликёра с распростёртой в ней нотариусом Ковбасеевой, дядя Юра и Адвокат не рассчитали собственной скорости, и, так как неслись с разных сторон дороги, с размаху врезались друг в друга и осели единой грудой в глубие липкого алкоголя, погребя под собой как раз успевшую привстать Женечку.
Нотариус Ковбасеева не растерялась и приняла на грудь их всех, мужественно выдохнув «много пива мало не бывает». Дядя Юра, оценив реплику, прекратил уделять своё внимания достоинствам Адвоката, и переключился на нотариуса Ковбасееву. Адвокат, почувствовав некоторую приятность в лапах, начал поспешно лакать яичный ликёр.
В это время во двор нотариальной конторы вышел на перекур нотариус Антуан Сергеевич Жирный. Увидев свою почти любимую женщину по прозвищу Колбаса в лапах скулящей от восторга собаки, густо перемешанной с дворницкой метлой и яичным ликёром, Антуан Жирный потемнел в глазах и с криком «Убью!» бросился вперед. Перёд оказался недолгим, так как под ноги товарищу Жирному с радостным лаем рванул нализавшийся тем временем ликёра Адвокат. У Адвоката была одна странная особенность: он очень любил пышные усы. Причем чем пышнее, тем лучше. Как выяснилось несколько печальным, зато весьма опытным путём, пьяный Адвокат любил пышные усы еще больше, чем трезвый.
Пытаясь достать до усов товарища Жирного, Адвокат не рассчитал высоты и изо всех сил вцепился зубами в нотариальные штаны. Пробежав по инерции еще несколько шагов и потеряв равновесие, нотариус Жирный взмахнул руками и мягко осел в груду тел дяди Юры и Женечки Ковбасеевой, дошедших к тому моменту уже до крайнего градуса взаимного расположения. Попав этому расположению практически в эпицентр, да еще и будучи вооруженным собакой, прожженный юрист Жирный принялся наводить свои порядки в луже яичного ликёра. Женечка Колбаса радостно повизгивала, дядя Юра смачно крякал, Адвокат пытался долизывать из-под всех яичный ликёр.
В этот момент на авансцене истории возник Геракл Варфоломеевич Обед, сотрудник соседнего отдела нотариальной конторы номер восемнадцать и бывший сокурсник Женечки Колбасы. Геракл Обед выглянул из окна своей неустанной деятельности и увидел происходящее на дороге. Он удивился увиденным, и решил проверить, не померещилось ли ему. Геракл Варфоломеевич в чем был выскочил на крыльцо и, удостоверившись, что галлюцинациями пока не страдает, немедленно выхватил мобильный телефон, дабы позвонить своему и Женечкиному приятелю Викторину Яновичу Розенцвейгу и посетовать ему, как низко пала их общая подруга. Викторин, закричал потрясенный до глубины себя Геракл Варфоломеевич, Викторин, ты даже не представляешь себе, насколько тут во даёт Колбаса!!!
Где дают колбасу, тут же заинтересовалась сидящая на лавочке в соседнем, но близком дворе, престарелая Мирьям Левантеевна Березкина, где дают колбасу?
Она так громко этим интересовалась, что на под её крики подошли еще престарелые и не очень бабушки и дедушки, и все они ринулись занимать очередь за во дающей колбасой, которую восприняли в буквальном смысле. Очередь возникла фактически из ничего и в две минуты опоясала весь периметр двора нотариальной конторы. В конце этой очереди люди, занимающие на себя и всех родственников, даже не знали толком, что дают: то ли яичную колбасу, то ли престижный ликёр «Адвокат», то ли по морде, что обидно, зато много завезли, поэтому всем хватит. Очередь змеилась во всему двору, ведя в самый его центр, где происходило так много всего, что никто уже не мог ничего разглядеть.