— Да в том-то все и дело. — Клейборн поднялся. — Норман не погиб в том фургоне. Он подобрал человека, голосовавшего на дороге. Я это знаю, потому что я нашел картонку, уже на другой дороге. Норман избавился от него и от сестры Кьюпертайн, поджег фургон, а потом отправился за Сэмом и Лайлой Лумисами в Фейрвейл. Разве Энгстром вам об этом не говорил?
Стейнер кивнул.
— Да, я наслышан о ваших теориях — говорил с ним сегодня утром. Но давайте придерживаться фактов. Он убежден, что Лумисы были убиты кем-то другим — случайным грабителем, может, даже тем попутчиком, о котором вы рассказывали…
— Убежден? — переспросил Клейборн. — На основании чего? Где его факты? Все, что у него есть, это еще одна теория. Красивая, удобная теория, которая все объясняет. Если, конечно, вы готовы признать, что смерть Лумисов — всего лишь совпадение. Лично я не готов. Я полагаю, что это было преднамеренное убийство, совершенное единственным на свете человеком, у которого был мотив. — Он прошелся взад-вперед по узкому проходу между письменным столом и стеной. — Если вам нужны убедительные доказательства, то примите во внимание следующее: Сэм и Лайла Лумис были не просто убиты — их жестоко искромсали ножом. Соедините способ убийства с мотивом, и вы получите ясную картину: это работа Нормана Бейтса.
Доктор Стейнер потушил вторую сигарету.
— Никакой ясности нет и быть не может, до тех пор пока мы не получим полного отчета о вскрытии, — сказал он. — Энгстром разговаривал с Ригзби, сотрудником коронерской службы. Он надеется ознакомить нас с результатами своей работы к концу недели…
— К концу недели? — Клейборн остановился и нахмурился. — Да что такое с этими людьми? Ник, я ни черта не понимаю в судебной медицине, я даже ни разу не присутствовал на вскрытии после окончания колледжа, но дайте мне три часа на осмотр этого трупа, и я обещаю, что мы будем знать, чей он.
Стейнер кивнул.
— Ригзби тоже смог бы это выяснить, будь у него время. Но Энгстром говорил мне, что у них там сейчас сумасшедший дом… — Он неловко улыбнулся. — Простите оговорку по Фрейду.
— Это все из-за той автобусной аварии?
Доктор Стейнер вздохнул.
— На вчерашний день уже семеро погибших. Двое раненых умерли этой ночью. Следовательно, уже девять. А всего четырнадцать, если добавить пятерых, которые имеют отношение к нам.
— Я имею отношение только к одному, — сказал Клейборн. — А не мог бы Энгстром нажать на Ригзби, чтобы тот прежде других занялся нашим случаем?
— Пытался. Но не забывайте, окружной коронер — выборная должность.
— И что это значит?
— Это значит, что Энгстром — один, а семьи жертв — это несколько дюжин человек. Они тоже нажимают, и все они избиратели. Вот и все предпочтения Ригзби. — Стейнер достал еще одну сигарету. — Не хотелось бы мне сейчас быть на его месте. Ему предстоит работать днем и ночью, и нам придется подождать, пока он доберется до нашего дела.
— Потому что политика важнее убийства? — Клейборн покачал головой. — Может быть, Энгстром и Ригзби и думают так, но я — нет.
— Может быть, Энгстром и Ригзби и думают так, но я — нет. Да и вы, полагаю, тоже.
— Не думаю. — Доктор Стейнер поднял руку. — Вы только посмотрите — третья за пятнадцать минут! — Он раздраженно выбросил незажженную сигарету в пепельницу, а потом откинулся на спинку кресла. — Поверьте мне, я встревожен случившимся не меньше, чем вы. Но у нас нет выбора. Нам нужно набраться терпения и ждать, когда у них будет что нам сказать.
— А Норман тем временем будет разгуливать на свободе?
Доктор Стейнер пожал плечами.
— Хорошо. Я по-прежнему в это не верю, но допустим, что он жив. Энгстром сказал мне, что его отдел сотрудничает с капитаном Бэннингом. Они принимают все меры, опрашивают возможных свидетелей, изучают имеющиеся улики. Но до тех пор, пока у них не появится что-то конкретное, вы не заставите их переменить свое мнение, равно как не заставите тех людей в Голливуде отказаться от съемок картины…
Клейборн вопросительно посмотрел на него, и доктор Стейнер кивнул.
— Забыл вам сказать. Мне звонил этот продюсер, тот самый, с которым вы разговаривали вчера.
— Марти Дрисколл?
— Он звонил сегодня утром, вскоре после того, как я вернулся. Говорит, что слышал последние новости и хотел узнать детали случившегося накануне.
— И вы рассказали ему?
— Конечно нет. — Стейнер нахмурился. — У меня нет намерения помогать ему и никогда не было. Я не читал его сценарий и не хочу разговаривать с автором. И ввиду последних событий я посоветовал ему отказаться от съемок картины.
— Он согласился?
— Он был весьма близок к тому, чтобы послать меня к черту. Он думает, что все это — грандиозная реклама их фильму. Они собираются начать съемки в ближайший понедельник.
— Но они не могут этого делать! — Клейборн покачал головой. — Ник, мы должны что-то предпринять.
— Конечно. — Доктор Стейнер встал и оттолкнул кресло. — Я иду работать. А вы отдохните несколько дней.
— Не хочу…
— Хотите вы или не хотите, это именно то, что вам сейчас нужно. На этой неделе вашими пациентами займусь я. Вы слишком устали и переигрываете.
— Переигрываю?
— В том, что касается картины. Если вдуматься, какая разница, будут съемки или нет? Мы все равно не сможем их остановить.