Она прошла мимо стола и направилась к двери, за которой находилось торговое помещение. Там было еще темнее, и она остановилась на пороге, вглядываясь в тени.
— Сэм?
Тени молчали.
— Сэм!
О господи… что-то случилось… его сердце…
Она двинулась дальше, обошла прилавок с внутренней стороны и увидела его.
Он лежал лицом вверх и глядел на нее.
Лайла отпрянула. Она была права — и в самом деле сердце.
Именно туда был нанесен удар ножом, оставивший в груди зиявшее, булькавшее отверстие.
На какое-то мгновение ей показалось, что он не умер. Ведь она слышала, как кто-то дышит.
А когда из-за прилавка у нее за спиной вышла тень, Лайла обернулась, и в этот момент нож стал опускаться.
Все ниже и ниже…
11
Когда Клейборн подъехал к магазину, возле него уже стояла машина шерифа.
Увидев ее, он затормозил и, выйдя из машины, направился к открытому освещенному входу.
— Минуточку, пожалуйста.
Клейборн остановился, увидев перед собой мужчину невысокого роста.
Почти безотчетно он измерил его профессиональным взглядом: худой, болезненный цвет лица, жидкие каштановые волосы, карие глаза, аккуратно подстриженные усы. На мужчине были темный деловой костюм, белая рубашка и монотонный серый галстук — типичный воскресный наряд типичного торговца из маленького городка. Клейборн вдруг поймал себя на том, что улыбается с облегчением.
— Сэм Лумис? — спросил он.
Мужчина покачал головой.
— Милт Энгстром, — ответил тот. — Шериф округа.
Облегчения Клейборна как не бывало. Он перевел взгляд и увидел то, на что до сих пор не обращал внимания: ноги в начищенных до блеска, остроносых ботинках под брюками с небольшими отворотами внизу.
Но довольно щеголять своей проницательностью. И довольно необоснованных надежд.
Клейборн поймал на себе ровный, пристальный взгляд шерифа. Он знал, что ему нужно спросить, и боялся услышать ответ.
— А где же мистер Лумис? С ним что-то случилось?
Ничего не выражавшие глаза смотрели не мигая.
— Если не возражаете, вопросы буду задавать я. Для начала скажите мне, кто вы и что здесь делаете.
Клейборн почувствовал, как у него свело мышцы ног, едва он переменил позу, чтобы не чувствовать навалившейся усталости. Когда ему в последний раз выпадал случай отдохнуть? Съехав с шоссе и приближаясь к городу, он почувствовал, что засыпает за рулем: сказывалось напряжение предыдущих часов. Единственное, чего ему сейчас хотелось, — это сесть и расслабиться.
— Долгая история, — ответил он. — Не могли бы мы просто войти внутрь и…
Шериф нахмурился.
— Говорите, — сказал он. — У меня нет времени.
К тому времени, когда Клейборн, назвавшись, рассказал Энгстрому, что случилось в больнице и на дороге, он уже был готов рухнуть. В отличие от Бэннинга, шериф ничего не записывал, но, без сомнения, внимательно слушал то, что ему говорили. Наконец он кивнул, давая понять, что записная книжка в его голове закрыта.
— Может, теперь вам лучше войти, — сказал Энгстром. — Тут кое-что произошло.
Стремительно повернувшись, шериф направился внутрь магазина, не дав собеседнику времени ответить. Клейборн последовал за Энгстромом, и у него появилась возможность заговорить.
— Лумис мертв?
Шериф остановился перед прилавком и указал рукой на то, что лежало на полу слева от него.
— Вы врач, — бросил он. — Вот вы мне и скажите.
Клейборн посмотрел туда, куда указывал Энгстром, а потом сделал шаг вперед.
С минуту он молчал, чувствуя на себе пристальный взгляд шерифа, буравивший ему спину. «Маленький садист — ему это нравится! А чего он от меня ждет — чтобы меня вытошнило, как того торговца у фургона? Я врач. Мне уже приходилось сталкиваться с насильственной смертью».
И Сэма Лумиса он видел прежде. И вот что насторожило его — он уже видел раньше искаженные подобным образом черты. Клейборн вспомнил: в истории болезни были вырезки — вырезки из газет с фотографиями людей, проходивших по делу Нормана.
Дело Нормана. Клейборн заставил себя поднять глаза и посмотреть на Энгстрома. Взглядом он не мог передать холодной беспристрастности, но попробовал сделать это голосом.
— Рана довольно большая, — заговорил он. — Очевидно, нанесена ножом с очень широким лезвием. Судя по размеру кровопотери, можно предположить, что была задета аорта, возможно даже перерезана. Хотите, чтобы я осмотрел его?
Шериф покачал головой.
— Мой человек едет сюда из управления округа — или поедет, когда вернется с места аварии в Монтрозе. Мне сегодня не хватает людей, даже не смог привлечь еще одного помощника. — Энгстром зашел за прилавок. — Тут есть еще кое-что, на что вам, возможно, захочется посмотреть, пока мы ждем.
Клейборн зашел с другой стороны и взглянул вниз.
Шериф был не прав. Ему не хотелось на это смотреть. На это жестокое и ужасное творение чьих-то рук, распростершееся возле прилавка в луже крови, которая вытекла из дюжины ран, разверзшихся на белой плоти, словно алые рты.
Не было смысла даже пытаться узнать жертву, однако Клейборн догадался прежде, чем Энгстром заговорил.
— Лайла Лумис, — произнес шериф. — Жена Сэма.
Клейборн отвернулся. Как он ни сдерживался, его мутило, точно студента-первокурсника на первом вскрытии. Когда к нему вернулась речь, единственным, что он мог выдавить из себя, было бормотание: