Второму кораблю, который шел следом, повезло меньше. Он на полном ходу врезался в следующее римское судно, которых здесь оказалось довольно много. Удар был мощным и точным. Македонцам удалось протаранить борт римского корабля, но зато они дали обнаружить себя. Капитан попытался выбраться из этой ситуации, перейдя на весла и дав «задний ход», но маневр не удался.
Пока снимали парус и налаживали весла, пришедшие в себя солдаты римлян, посыпались на палубу македонской триеры, как муравьи. Завязалась жестокая драка между легионерами и морпехами с триеры, окончания которой Ларин не увидел. Их корабль чудом проскочил сквозь строй эскадры.
— Они, что, патрулируют по ночам? — удивился Ларин, выбравшись на палубу и поймав капитана.
— Может быть, — отмахнулся тот, — откуда я знаю, что им приказывают консулы.
В зыбком свете луны, показавшейся на мгновение из-за облаков, Леха рассмотрел не менее десятка мощных силуэтов, которые могли принадлежать только квинкеремам. Это бравый адмирал понял с первого взгляда.
— Значит, нам опять повезло, — решил Ларин, разглядывая едва различимую стену из корпусов римских кораблей, что надвигалась со всех сторон на обреченную триеру охранения, — а им уже не уйти.
— На все воля богов, — заметил на это капитан.
— Ну да, — кивнул Леха, — как же без них.
Уже в который раз за это короткое плавание он ловил себя на мысли, что боги почему-то выступают на стороне скифов и посланника Иллура, храня его от многочисленных напастей. На следующий день он снова в этом убедился.
Разыгравшееся волнение, к счастью, не превратившееся в мощный шторм, отнесло их гораздо дальше от нужного места на побережье. И едва не вынесло в открытое море. Как определил капитан, им следовало теперь принять вправо и следовать вдоль показавшихся на горизонте берегов, чтобы окончательно не сбиться с пути. Однако в этих водах, как на встречном курсе, так и позади, должно было находиться немало римских кораблей. Ведь это была, как уверил Ларина капитан македонской триеры, уже Южная Италия. Враждебная территория, занятая пока Римом.
Несмотря на это, первые полдня прошли спокойно. Римляне не показывались. И лишь под вечер, когда до заветной цели уже оставалось не так далеко, раздались крики наблюдавших за морем. Леха, находившийся в этот момент на корме, прервал разговор с Уркуном и, подняв голову, заметил эскадру римских кораблей. И опять с первого взгляда определил в них квинкеремы. Встреча даже с одним из этих кораблей несла македонцам большие проблемы. Но от одного еще можно уйти, триера все же быстроходнее. А вот несколько квинкерем, не говоря уже о целой эскадре, это мощная сила.
— Сколько же их тут понастроили, — удивился Ларин, — мне бы сюда хоть половину тех кораблей, что оставил в Тире и Ольвии, я бы им показал, что такое скифы на море.
Но весь флот остался по ту сторону Балкан, контролируя захваченные территории. А здесь приходилось пока рассчитывать на скорость македонской триеры.
— Ну ничего, — погрозил скифский адмирал кулаком приближавшейся римской эскадре, с радостью вспомнив о том, что орды Иллура уже вышли на здешние берега, — скоро вы у меня узнаете, что такое Леха Ларин. Дайте срок.
Ветер немного стих, и триера, перейдя на весельный ход, полетела по волнам, постоянно увеличивая расстояние между собой и преследователями. Римляне старались не упустить добычу, но гребцы македонцев обладали отличной выучкой. И триера посланца Иллура, прошмыгнув под самым носом римской эскадры вдоль берега, скрылась в спасительных сумерках.
На следующее утро они вновь увидели корабли, но на этот раз лес мачт в бухте означал порт в Апулии, который контролировался уже войсками Ганнибала. В море их встретили биремы охранения и проводили в защищенную гавань. Никто, конечно, не знал абсолютно точно, когда Иллур выйдет на побережье Адриатики, но скифский царь столь мощно встряхнул жившие на Балканах народы, что новости расходились по берегам Адриатики, как круги по воде.
И Ларин даже ничуть не удивился, когда узнал, что на берегу триеру союзников уже ждали. Его встретил отряд легкой конницы, и проводил к зданию, где размещалось командование порта.
— Я посланец царя Иллура, — оказавшись на берегу, представился Леха коменданту порта в темно-синей кирасе морских пехотинцев Карфагена, рядом с которым находился переводчик из финикийцев.
— Мы давно ждем вас, — ответил офицер с таким чинным поклоном, что Леха ощутил себя словно на приеме у какого-нибудь царя. Он хоть и общался уже давно с самими царем, но у скифов это было как-то проще. Все же кочевники. А здесь на него пахнуло цивилизацией.
— Слава о победах вашего царя дошла уже и до этих берегов, — продолжил свою мысль комендант порта, обходя массивный стол и приблизившись на несколько шагов к скифскому адмиралу.
«Скоро он и сам сюда дойдет, — усмехнулся Ларин, положив ладонь на рукоять меча, — не долго ждать осталось».
— Где сейчас находится Ганнибал? — поинтересовался напрямик посланник Иллура и, оглянувшись на своих бородатых скифов, что столпились за его спиной, добавил, — я тороплюсь.