— Да, я доволен, — кивнул Иллур и наконец сел к низкому столику, на котором по обыкновению виднелись фрукты и вино, — угощайся, Ал-лэк-сей, выпей вина с дороги.
— Не откажусь, — кивнул Леха, усаживаясь рядом на ковер. Взял чашу с красным вином. Отпил глоток, посмаковав терпкий вкус. Вино было отменное.
— Ну как съездил, — вдруг спросил Иллур, словно ничего более важно сейчас не существовало, — видел сына?
— Видел, — подтвердил Леха, — весь в меня.
— Молодец, — похвалил Иллур, — на одного скифа стало больше. Сын — это награда богов. Это будущий воин, который продолжит наше дело.
— Но ведь он рабыней рожден, — осторожно напомнил Леха, — разве он будет считаться свободным? И моим законным наследником?
— Будет, — подтвердил Иллур, — сын моего кровного брата, кем бы он ни был рожден, будет свободным. Если ты, конечно, сам не пожелаешь иначе.
— Не пожелаю, — быстро ответил Леха.
— Значит, так тому и быть, — подвел черту Иллур.
Отпив вина, он помолчал. Со стороны казалось, что этот бородатый скиф смакует вино, но Леха ясно видел, что не от вина получает наслаждение сейчас царь, а от того, что готовится сказать своему кровному брату.
— Мы начинаем новый поход, — проговорил наконец Иллур, подняв на сидевшего напротив морпеха грозно сверкнувшие глаза, — через два дня армия уйдет из-под Тиры и вторгнется в земли гетов. Я узнал все, что хотел.
— Отлично, — согласился Леха, хлопнув себя по коленям, — начнется настоящее дело. А то я уже заскучал. Что прикажешь?
— Мы переправимся через Пирет и основой удар нанесем в сердце гетам, — продолжал излагать свою мысль царь, — большое войско в степи поведу я сам. Орития и Арчой обойдут горы и ударят в тыл гетам.
— А как же побережье? — не выдержал Леха, — оно, что, за гетами пока останется? Мне-то чем тогда заняться?
— Не беспокойся и для тебя найдется дело, — осадил его кровный брат. — Вдоль побережья ударит Аргим с двадцатью тысячами воинов. Он будет наступать до самых земель Палоксая и приведет его к покорности.
Иллур плотоядно ухмыльнулся.
— Если глупый Палоксай не хотел сам встать на нашу сторону, а предпочел мне греков, то царство его будет сожжено. На этой земле будет только одна Великая Скифия.
— Хорошая мысль, — кивнул Леха и, вспомнив о предателе Иседоне, быстро пришел в ярость, — позволь мне, когда мы захватим его царство, лично казнить старейшину Иседона? У меня с ним счеты, ты же знаешь.
— Посмотрим, — поговорил царь скифов, слегка нахмурившись и поставив на столик пустую золоченую чашу, — предателей мы, конечно, казним, чтобы дать урок другим. Но если нам удастся захватить Палоксая, то я сам с удовольствием посмотрю на его смерть. А Иседон… ладно, дарю тебе его жизнь.
— Вот спасибо, — обрадовался Леха, уже предвкушая, как рассчитается с обидчиком, продавшим его грекам.
Иллур встал и прошелся по юрте, в которой становилось душновато. Солнце снаружи палило нещадно.
— Командовать на суше будет Аргим, а ты с частью флота пройдешь вдоль побережья и будешь его поддерживать с моря, — царь скифов, как оказалось, еще не до конца выразил свою волю, — а когда вы окажетесь у знакомого тебе берега, захватишь порты Палоксая. Отправляться можешь немедленно. Гонцов Аргим будет слать мне постоянно, так что сообщай мне через них все, что происходит.
Леха вскочил, не заставив себе повторять дважды.
— Уж можешь поверить, — пообещал он кровному брату и даже погрозил невидимому обидчику кулаком, — я этого гада из-под земли достану. Никуда не денется.
Направляясь в шатер к командиру корпуса, с которым ему предстояло теперь вместе воевать, Леха вспомнил о данном Федору обещании найти помощников убийц, напавших на них тогда ночью. Он уже предпринял кое-какие усилия и обнаружил главаря из местных греков-контрабандистов, но тот был убит при попытке захвата. Так что все концы оказались обрублены. «Во всяком случае, я попытался помочь, — слабо утешил себя скифский адмирал, — надеюсь, Федьке повезет больше.
Он головастый, разберется».
Пообщавшись с Аргимом, здоровенным и высоким воякой, затянутым в чешуйчатый панцирь, Леха остался доволен знакомством. Раньше он никогда не видел этого военачальника. Все это время Аргим воевал в далеком тылу с Боспорским царством, предавая его огню и мечу, и лишь недавно прибыл из Крыма на «западный фронт». Боспорские греки, как недавно узнал Леха, были сильно потрепаны, но не уничтожены совсем. Много городов Аргим взял и сжег, а людей казнил, но Боспор все еще сохранил часть своей территории и довольно сильный флот.
— Ничего, — ответил на немой вопрос Лехи скифский военачальник, почесав бороду, — теперь они надолго присмиреют и не смогут нанести нам удар в тыл. Потому Иллур и вызвал меня сюда. Здесь мы нанесем главный удар.
— Это так, — согласился Леха и после обсуждения первых совместных шагов заметил, — Эннеру, конечно, придется оставить в Тире. Нечего ей делать на Истре, она уж слишком большая. А там, у берегов, еще греческие триеры рыщут, можно только зазря потерять отличное штурмовое орудие. Если что, Иллур мне этого не простит. Ведь дальше греческих городов по берегу еще много будет. Пригодится.