Обосновавшись в двухэтажном каменном доме, Леха, глядя на пожар из окна, позволил себе немного отдохнуть в ожидании донесений и поимки «языка». Даже велел зажечь свечи и перекусил слегка вместе с Токсаром, благо в закромах нашлась провизия. Хозяин явно не рассчитывал расстаться со своим имуществом так неожиданно, и почти все здесь осталось в целости. Если не считать перевернутой и сломанной мебели, то разрушения при захвате этого дома были минимальными.
Не прошло и часа, как солдаты привели к нему связанного по всему телу бородатого мужика с рассеченной губой. Адмирал рассмотрел пленника при мерцающем пламени свечей. Тот был в коротком коричневом одеянии — верхнюю одежду с него явно сорвали — штанах и красных кожаных сапогах с острыми носами. На груди висела золотая цепь, а пальцы были унизаны перстнями. Одет пленник был на скифский манер. Кольчуги и оружия на нем не было, а одежда и обувь, хоть и выглядели изорванными, но были дорогими. Не говоря уже о перстнях. В общем, мужик был не бедный.
— Кто такой? — деловито осведомился Леха, сев на лавку, а пленника оставив стоять в окружении солдат.
— Мы захватили его в одном из домов верхнего города, — доложил командир конвоиров, — жег какие-то свитки и хотел спрятать золото, но не успел. Мы нашли много золота. Вот его часть.
Скифский воин бросил на стол рядом с адмиралом несколько упругих кожаных мешочков, которые при падении издали приятных слуху глухой металлический звон.
— Деньги говоришь, — повторил Леха и, развязав один из кошельков, высыпал его содержимое на поверхность стола. Присмотрелся к выщербленным монетам, явно давно ходившим по рукам. А увидев знакомые округлые буквы, поднял голову на хмурого пленника.
— Греческое золото, — констатировал Ларин и откинулся на спинке кресла. — Ну, рассказывай, как зовут, кому служишь? Хотя это и так ясно. — Леха чуть нагнулся, вперив взгляд в пленника. — Ты мне лучше скажи, где сейчас старейшина Иседон. Слышал про такого?
Пленник вздрогнул.
— Слышал, вижу, — удовлетворенно заметил Леха. — Ну и где он? Не сбежал еще? А то у меня к нему дело есть.
— Ну и где он? Не сбежал еще? А то у меня к нему дело есть. Должок надо возвратить.
Пленник молчал отвернувшись. Даже сплюнул кровь, стекавшую из рассеченной губы.
— Я тут с тобой только время теряю, — уныло проговорил Леха, посмотрев за окно, где уже начинало светать, — может, железом тебя каленым приласкать или просто вздернуть? Толку-то все равно никакого. Токсар…
Едва широкоплечий воин с орлиным взглядом в блестящей при свечах «чешуе» сделал шаг в сторону пленника, тот потерял все свое мужество и рухнул на колени перед адмиралом.
— Не губи, — взмолился он. — Веран я, казначей Иседона. Он меня только вчера прислал сюда, чтобы тайно забрать в Урканак все золото, что греки привезли. Я только в город прибыл, а тут вы. Не успел… Забирай золото, только жизнь оставь.
— Заберем, не беспокойся, оно ведь у тебя в доме хранится, — произнес Ларин, переводя вопросительный взгляд на командира захвативших его солдат, и получил утвердительный кивок.
— Вот, значит, что греки тут делают, — удовлетворенно заметил адмирал, — а я-то думаю с чего это им ваш утлый городишко защищать. Они же за чужих кровь проливать не привыкли. А у вас тут, оказывается, дела не доделаны.
Леха встал и сделал несколько шагов к пленнику.
— И много привезли? — усмехнулся он, — да и за что, если не секрет. Торговля или что другое?
— Много, — признался Веран, — это греки мзду Иседону привезли за услуги… прошлые.
— За услуги, говоришь, прошлые, — пробормотал Леха, скривив губы в усмешке, — знаю я, что у вас тут за дела с греками. Палоксай-то хоть знает об этом?
Пленник замолчал, опустив глаза.
— Знает, — ответил за него Леха и добавил, — совсем вы тут под греками ссучились, гляжу. Людей своих уже против нас биться заставляете, а ведь тоже скифы.
Веран молчал, но тут Токсар, правильно поняв ситуацию, выхватил акинак и приставил его к горлу пленника.
— Греки только посредники, — нехотя признался Веран, — это золото к нам издалека пришло, чтобы мы против вас воевали.
— Издалека? — поднял брови Ларин: — Это кто же столько золота не пожалел, чтобы скифов друг на друга натравить? Чтобы Палоксай против Иллура пошел?
— Не знаю, — прохрипел Веран, когда на его шее выступила красная полоса, — я только казначей. Мне приказано было принять бочонки и перевезти незаметно в Урканак. Иседон сам с греками договаривался. А может, и Палоксай.
Леха сделал знак рукой, и Токсар опустил клинок. Адмирал отошел в дальний конец комнаты, размышляя о чем-то. И вдруг обернулся к Верану, все еще стоявшему на коленях в ожидании своей участи.
— Так ты сказал, что Иседон тебя только вчера прислал. Значит, он тебя с золотом в Урканаке еще ожидает?
— Да ведь армия Иллура уже почти разбила гетов. Скоро и нам конец придет, — проговорил Веран. — Бежать, наверное, собирается с этим золотом к грекам. У него на побережье корабль есть. И меня с собой взять должен… был.
— Бежать, — повторил Леха, усмехнувшись, — и царя своего бросить. Вот сволочь. Хотя оба хороши. Ну да ладно, ты поживи пока, а мы к Иседону наведаемся. Много там солдат?