Так он и стоял «на разливе», пока друзья, опрокинув, каждый по кувшину, не распробовали вино. А когда очередь пить дошла до самого Летиса, то его «пост» временно занял Урбал.
— Крепче держи за ручку, — посоветовал здоровяк из Утики, — а то опрокинется.
И почти залпом выпил кувшин, опрокинув его в свою глотку.
— Отлично вино, — еще раз подтвердил он, когда высосал все до капли.
— А куда, ты говоришь, направлялся хозяин этого каравана, — вдруг отчего-то вспомнил слегка захмелевший Федор, — в Тарент?
— Ну да, — ответил Летис, снова занимая свой пост «у краника», — он сам грек из местных. [4] Вот и пытался протащить вино на продажу. Там легионеры умирают от жажды, дожидаясь нашего штурма.
— Это хорошо, что он сглупил и не повез его морем. Ты никуда не отпускай этого торговца до моего возвращения, — обернулся Федор к Урбалу, — у меня тут мысль одна возникла.
— Ладно, — кивнул Летис, допивая очередной кувшин.
— И еще, — вдруг стал серьезным Федор, у которого в голове уже созрел план, — не вздумай выпить все вино. Сколько там было возов?
— Четыре огромных, наполненных до краев амфорами, — пробормотал озадаченный новым приказом здоровяк.
— Вот пусть хотя бы три останется, — подвел черту Федор.
— Выполним, раз надо, — нехотя подтвердил Летис, вытирая рот рукой.
На рассвете, вздремнув в шатре несколько часов, отдохнувший и окрыленный командир двадцатой хилиархии вновь умчался в сторону побережья, взяв с собой сотню нумидийцев во главе с Угуртой. Морпехов Федор взять не мог, поскольку пешком он не обернулся бы за пару дней, а тяжелых испанских всадников Магарбал ему просто не дал, — они были слишком ценной боевой силой, чтобы брать целую сотню себе только в качестве эскорта.
А нумидийский вождь не раз был им проверен в боях, и сами нумидийцы вполне подходили на роль отряда сопровождения.
Проведя весь день в седле и едва не загнав коня, Федор к вечеру следующего дня снова был у ворот уединенного каменного дома. Спрыгнув с коня, он скользнул взглядом по видневшимся недалеко внизу корабельным мачтам наполовину вытащенных на берег квинкерем и в нетерпении забарабанил в массивную дверь. Чернокожие нумидийцы, образовав полукруг, остановились за его спиной, перегородив дорогу.
— Ждите здесь, — приказал Угурте Федор, указав на обширную поляну по соседству, — можете разбить лагерь. Утром поскачем обратно.
Темнокожий Угурта, различимый в быстро наступающей тьме только по белозубой улыбке и тунике, едва заметно кивнул. На счет лагеря Федор, выучивший за последний год пару слов на их языке, сказал скорее для порядка. У нумидийцев с собой не было ничего, кроме оружия. И эту ночь им предстояло провести под открытым небом. Но обрадованного последними событиями командира хилиархии это сейчас совсем не волновало. Нумидийцы тоже солдаты, ко всему привыкли.
— Кто там? — раздался за воротами недовольный голос охранника.
— Это я, Чайка, — сообщил он в нетерпении, — открывай.
Массивные ворота со скрипом отворились, и Чайка, ведя под уздцы коня, оказался во дворе, где уже находилось пятеро охранников. Как и положено.
— Простите за ожидание, — поспешил извиниться облаченный в полные доспехи охранник, бывший почему-то за старшего, — мы не ждали вас так быстро назад.
— Ничего, — отмахнулся Чайка, — я сам не ожидал, что приеду.
— Где командир охраны? — уточнил Федор, осматривая погруженный в сумерки сад.
— Он уехал в город и должен скоро вернуться, — был ответ.
«Не он ли служит осведомителем Ганнибала, — промелькнула мысль в голове у Чайки, — я, конечно, его давно знаю и не раз проверял, но кто-то поставлял главнокомандующему информацию уже целых полгода. А лучшей кандидатуры, чем начальник охраны, который единственный может покидать дом по своему усмотрению, и не придумать. Впрочем, это уже не важно».
— А где сейчас госпожа? — спросил Федор, немного успокоившись.
— Она уже спит, — ответил солдат, бросив взгляд через его плечо на отряд нумидийцев в белых туниках, который медленно перемещался в сторону ближайшего поля, словно собрание призраков.
Бросив поводья охраннику, Федор прямиком направился в спальню. Как ни старался он ступать осторожно своими подкованными башмаками, но все же случайно опрокинул лавку в большой комнате, где еще не погасли свечи. Раздался грохот и Федор решил, что испугал Юлию и ребенка. Но, к счастью, они еще не спали.
— Кто там? — раздался голос римлянки.
— Не бойся, — ответил Федор, поднимая лавку, — это я. Вернулся с хорошими вестями.
Накинув хитон, Юлия выбежала ему навстречу из спальни. В тусклом свете со своими платиновыми волосами, разметавшимися по плечам, и босыми ногами она казалась особенно привлекательной.
— Ты вернулся, — девушка бросилась ему на шею, прильнув в поцелуе. — Но что случилось? — спросила она, отстранившись наконец, но все еще оставаясь в объятиях Федора.
— Ганнибал — выпалил Чайка, захлебнувшись от избытка чувств, — оказывается, он все знал уже давно.
— Знал? — отшатнулась Юлия, — значит, он в любой момент мог прислать за мной своих солдат?
— Мог, — подтвердил Федор, — но не прислал.
— Знал? — отшатнулась Юлия, — значит, он в любой момент мог прислать за мной своих солдат?