И развернул Бурша деятельность страстную по восстановлению порядка в их государстве. Кликнул он клич громкий по всем городам и весям, чтобы дружину собрать себе прежнюю, и потянулись в Аркону те из его друзей боевых, кто ещё остался жив. Да и многие молодые витязи послужить любимому князю желание пылкое изъявили…
Наёмников же иноземных, за редким исключением, Буривой поразогнал на фиг, ибо на своих он куда более полагался, на молодцов, то есть, на буянских…
В общем, за короткое время воспрянула держава их духом бодрым, и всё, что было доселе там плохо, опять поделалось хорошо и здо?рово.
И вот однажды призвал Бурша к себе младшего брата и вот о чём его он спрашивает:
–А скажи-ка мне, пожалуйста, братуха, не знаешь ли ты часом, как нам победить колдуна этого, Мардуха? Ты ж ведь в замке его заколдованном не один раз бывал и должен там вроде бы многое знать…
Призадумался тогда Гонивой, помрачнел лицом сильно, а потом покачал он головою, да и говорит:
–Отбрось ты лучше эти мысли, брат Буривой. Колдуна Мардуха не одолеть нам с тобою. Супротив него оружия же никакого как будто нету, так что оставим лучше всё как есть…
–Э, нет, – Бурша ему возражает, – ты, брат, не прав. Есть оружие против этого колдуна, и ты сиё оружие уже испробовал на своих ляжках.
–Как?! – не поверил ему братан, – Да неужто эта вот простая нагайка самого Мардуха сумеет в ад спровадить? Вот эта вот плёточка, да?
–Ага, она, брат, самая…
Недолго Гонивой тогда колебался.
–Ладно! – по плечу он Буршу вдарил, – Где наша не пропадала! Пошли, давай, покажу я тебе кой-чего в том замке…
А как раз было полнолуние. Время это вполне подходящее для приличной драчки. Оставил Буривой воеводу заместо себя Арконою править, сели они с Гонивоем в ладью быстровёслую да и поплыли скорёшенько к Заколдованному тому Острову. Ну а как ткнулся их корабль в бережок песчаный, то велел князь команде прочь отчаливать, невдалеке стать на якорь и их с братом там обратно ждать.
Спрыгнули они на сыпучий песок и подались тут же вглубь острова.
Идут и промеж собой разговаривают.
–Послушай, брат, – спрашивает Бурша у Гонивоя, – а кто может быть та девушка, которая меня спасла? Ну, помнишь, я тебе об этом случае ещё рассказывал?
–Хм, – пожал плечами Гонька, – а бог его знает кто. Не ведаю я, кто она такая…
Но вдруг он резко остановился и на брата недоумённо воззрился.
–Постой, постой, – схватил он его за руку, – Слышал я как-то, что есть у Мардуха дочка единственная, да только он с нею будто бы на ножах… Ведьма она, говорят, страшная, облезлая вся такая, в соплях, во вшах, в бородавках…
–Хэ! – усмехнулся на это князь, – Тоже мне ещё скажешь! Нашёл с кем мою кралю сравнивать! Какие тебе ещё бородавки – она же красавица, ага!
–Ну, тогда я не знаю, – Гонивой ещё раз плечами пожал, – Волшебница какая-нибудь приблудная, может, то была. Или тебе просто-напросто всё это показалося.
А вот уже и замок. Чёрным он был, мрачным прям донельзя, и пустынным с виду совершенно. Ворота же главные раскрыты были буквально нараспашку.
Осторожно по брусчатке ступая и настороженно вокруг озираясь, прошли оба брата внутрь замка, и повёл Гонивой Буршу прямиком в большой зал. Смотрит князь, а кругом пылища везде лежит слоищем толстым, паутина в углах висит рваными лохмотьями, и такое подступило у него ощущение, будто бы в этом замке никто и не жил уже давненько.
–А где же здешняя стража? – опять Бурша брата спрашивает, плётку волшебную в руке сжимая, – И где собака та страшная с огненными глазами?
–А бог его знает, – тот ему отвечает, – таковых я тут не встречал…
Наконец, пришли они в нужную залу. Бурша глядь – преогромное зеркало висит на одной из стен, и в том зеркале движутся их тени.
–А ну-ка, брат, – попросил Гонивой князя, меч свой из ножен вытаскивая, – Жахни-ка по этому зеркалу мечом моим сплеча!
–Да ты чо, Гонька – оно же разобьётся к чертям! – удивляется Буривой предложению странному.
–Нет, ты жахни, жахни, – не отставал от него младший, – а не то я сам сейчас жахну…
Ладно. Сунул Буривой нагайку свою за пазуху, взял меч из рук брата, размахнулся молодцевато да – бац! – лезвием, значит, стальным по стеклянной поверхности!
И вот же чудеса – не только сиё зеркало не разбилось на части да не растрескалось, а даже и звука никакого от удара не было!
–Во-о-т, – протянул Гонька довольно, – а ты говорил, разобьётся…
Взял он у Буривоя меч свой вострый, вложил его обратно в ножны, а потом отходит от зеркала шагов на пяток и говорит Буривою задорно:
–За мною, братан! Делай, давай, как я!
Разбежался он затем прытко да в зеркало то – прыг!
И тут же за гладкой поверхностью он скрылся. И даже шороху какого-либо с той стороны не послышалось.
«Что ж, – думает Буривой, – надо, видно, и мне за ним прыгать. Эх, была, не была – где наша не пропадала!»
Разбежался он весьма стремительно и бесстрашно на зеркальную поверхность прыгнул. Да в тот же миг из залы он пропал, словно в той зале отродясь никого не бывало.
Никого-то никого, да только что это на полу у зеркала волшебного валяется? Никак плётка какая-то? – Да точно же плётка Маргонина, чья ж другая-то! Потерял её, видно, прыгун Буривой, когда от пола мощно отталкивался.