–Ах, та-а-к! – отскочил тот назад, утираясь, – А ну – полсотенки ему всыпать вдобавок! Ну! Начинай давай, лупи!
Раздался очередной свист, и кнут ожёг испоротую спину Буривоя.
Пытка продолжалась с прежним остервенением…
Две дюжины ударов успел отсчитать Буривой в своём воспалённом разуме, а затем ткнулся он головою в лаву и потерял сознание.
…А очнулся он под вечер где-то. Лежал израненный князь на животе в каком-то прутяном шалашике, и чуял он, как некто втирает ему в спину снадобье остро пахнущее и бормочет при том лечебные заклинания…
Боль была уже вполне терпимой, хотя члены Буривоевы силу прежнюю ещё не набрали и находилися покамест в беспомощной весьма слабости.
–Где я? – хриплым голосом вопрсил князь, пытаясь на локте хоть чуть-чуть приподняться.
–Лежи-лежи, отдыхай, – раздался позади него голос властный, Богумиру явно принадлежащий, – Дай снадобью целящему в раны твои впитаться…
–Здравствуй, дед Богумир! – поздоровался Бурша со сказителем, – Рад слышать тебя я опять. Али не узнал ты меня?
–Как не узнать, княже Буривой, – ответил ему старец слепой, – Поначалу я даже не поверил, что это ты. И то – подрос ведь за годы пролетевшие, изменился ты сильно. Экий вон молодец-то, гляди, вымахал! Ну, да другие, может, тебя и не узнали, а от нас, от слепых, трудно ведь утаиться. Наши руки позорчее ваших глаз-то будут, ага… Ну-ка – на бок тихохонько поворачивайся…
Кряхтя и морщась, Буривой опёрся о локоть и медленно перевернулся на бок. Перед ним на корточках восседал представительный седовласый старец в белой рубахе, вышитой красными цветами и пышной зелёной листвой. Его незрячие глаза были направлены куда-то вбок, а лицо, как всегда, было ласковым, не скрывавшим внутреннего веселья.
–Спасибо тебе, князь, что спас ты меня от смертельного наказания! – торжественно возвестил Богумир, – А то бы помер я на той лавке, не сдюжил бы ярого бичевания…
–Да ничо, что там, – махнул рукою Буривой, и вновь скривился от саднящей боли, – Я ить бугай молодой. Не барышня чай какая… Заживёт моя шкурка как на дворовой собаке…
И тут он вспомнил, что отвар у него в баклаге должон был ещё остаться, коий ему его спасительница загадочная в кувшинчике приготовила. Находившийся неподалёку Светолик тут же принёс его сумку. Отвар, к счастью, и в самом деле ещё там был. Выпил его болезный князь до последней капельки и как-то вдруг сразу почувствовал он себя значительно справнее.
Рассказал он внимательно слушавшему его старцу обо всех своих злоключениях, а тот, ему внимая, ничего не говорил и лишь головою ободряюще покачивал.
А когда Буривой позакончил свой рассказ, Богумир подумал маленько и вот чего высказал:
–А ведь провели тебя тёмные души, князь, – и по колену он Буршу вдарил, – Обвели вокруг пальца, как телка на верёвочке. Да-а… Трудновато нам теперь будет всё в обрат-то вернуть – да надо! Али мы с тобой не славяне?! Духом своим не славные?!
И поведал он взгрустнувшему чуток Буривою вот что:
–Гонивойка лишь по телу братом тебе приходится, а душонка у него дрянная да поганая. Ежели хочешь знать, так он сам себе хозяином вовсе и не является. Да! Колдун страшный Мардух истый его господин! Гонивойка же – это так, подстава, холопская низкая душа…
–Мардух? – удивился непритворно Буривой, – Что-то я об этаком колдуне ранее не слыхивал. Что это ещё за ночной такой филин?
–Во-во! – усмехнулся Богумир задорно, – Именно филин! И уж точно ночной, сиречь тайный… Он же, гад, на острове Заколдованном обитает. Это ты у него три года в мешке каменном гостевал… Зачем ему нам, людям, на глаза показываться? Он скрытно, по думкам летучим человечками управлять насобачился…
–И как же его, стервеца, одолеть, а, деда Богумир? – с явным интересом в голосе Буривой вопросил, – Как к ответу чёрта призвать за его злые дела?
Посуровел весёлый гусляр, и головою в раздумии он покачал.
–Трудное это дело, парень, ох и трудное! – наконец, он воскликнул, – Непросто нам будет раздавить этого паучару… Одно лишь я знаю: говорят, за морем сестра его проживает, Маргоною величаемая, тоже ведьма, говорят, немалая. Бают, что враги они с Мардухом страшные. Так вот, у энтой каракатицы якобы оружие имеется супротив старшего братца, но что оно из себя представляет, того я, увы, не знаю…
Поговорили они ещё малость, и сильно наш князь умученный захотел вдруг спать. Лёг он животом на подостланную циновку, веки мгновенно слепил да сном глубоким и забылся.
А наутро – вот же, право, чудеса! – открыл Бурша глаза, и до того бодро он себя вдруг почувствовал, что ни в сказке об этом рассказать, ни борзым пером описать. Видать, снадобье Богумирово подействовало, а может, и отвар волшебный, а ещё может, что оба они подействовали вместе.
Подскочил Бурша на ножки свои резвые, из шалаша тут же выбрался и видит, что Богумир со Светоликом у костерка посиживают и кашу в котелке доваривают.
–Ну-ка, милок, – обратился Богумир к Буривою, – дай-ка я спину твою обследую…
–О, ничего, добре, – добавил он через времечко недолгое, ощупав и огладив широкую спинищу Буривоеву, – А и действительно ведь зажило, почитай и следа от ран не осталось…