Он вскинул ангилот и, корча зверскую рожу, заорал:
— Клинки наголо! Вперед! В галоп!
И его импровизированная конная лава стронулась с места.
Следующие несколько дней прошли довольно спокойно. В лагере насинцев вовсю стучали топоры. Первый штурм, предпринятый ими наспех, доказал командиру насинцев, что взять Авенлеб с ходу им не удастся, так что теперь они готовились основательно. На обширном пространстве в центре лагеря над палатками возвышались крыша тарана и ломаные конструкции еще не достроенных осадных машин. Чтобы добыть высушенную древесину для своих механизмов, насинцы раскатали по бревнышку несколько десятков домов в ближайших деревнях. В принципе нового штурма можно было ждать не позднее чем через неделю. Если не разобраться с осадными механизмами…
Вечером Грон вызвал к себе Шуршана.
— Ну что, разведчик, как дела?
— Отъедаемся, — усмехнулся тот, — с той поры как нас за стенами заперли, работы совсем нет.
— А кулаки чешутся… — усмехнулся в ответ Грон.
— Да это так, привет из прошлой жизни. — Усмешка Шуршана стала кривой. — Мы ж вокруг Авенлеба промышляли, так что тут много народу наши рожи еще с лесных дорог помнит. Вот и взыграла кровь.
— А вы, значит, ни при чем?
— А мы че, мы ниче… — пожал плечами Шуршан. И отвел взгляд.
Грон покачал головой. Пятерых парней Шуршана действительно прижали в одном из трактиров возницы и купеческие приказчики, и быть бы им битыми, да один сумел вышибить окно и выскочить. На удачу, прямо на проходивших мимо наемников, причем из числа двуручников во главе с самим Медведем Баргом. А те, услышав крик «Оноту бьют!», вломились в трактир и разнесли там все и всех. Грон был призван бароном и графским управляющим на разбор, на котором присутствовала депутация от купцов и содержателей трактиров Авенлеба, требовавшая «немедленно избавить город от бандитов и разбойников».
Грон был призван бароном и графским управляющим на разбор, на котором присутствовала депутация от купцов и содержателей трактиров Авенлеба, требовавшая «немедленно избавить город от бандитов и разбойников». Пока управляющий и барон увещевали разбушевавшихся купцов и трактирщиков, Грон с крайне равнодушным видом разглядывал росписи на потолке судебной палаты. А когда разъярившиеся купцы и трактирщики насели на него, спокойно ответил:
— На моих людей напали. Они дали отпор. Я не вижу проблемы.
— Что?! — взвился глава депутации, один из самых уважаемых городских купцов. — Да как вы смеете?! Ваши люди разгромили трактир, принадлежащий уважаемому…
— В таком случае ему следовало нанимать более умелых вышибал, которые выкинули бы вознамерившихся дебоширить посетителей на улицу еще до того, как началась драка, — посоветовал Грон.
— Это… это неслыханно! Я требую, чтобы все убытки…
— Ну хватит! — рявкнул Грон и, обведя всех мгновенно осекшихся купцов ледяным взглядом, холодно произнес: — Если господа настаивают, чтобы те, кого они называют убийцами и бандитами, покинули город, я завтра же уведу оноту. Если же они хотят, чтобы онота осталась в городе, они обязаны позаботиться о том, чтобы инциденты, подобные вчерашнему, более не повторялись и чтобы компенсация моим людям, подвергнувшимся нападению, их удовлетворила бы. — Он замолчал, снова обвел всех присутствующих взглядом и, остановив его на бароне, закончил: — Барон, я попрошу вас сообщить мне о принятом господами решении. — После чего повернулся и вышел из судебной палаты, оставив депутацию в полной растерянности. Это что же, они не только не получат сатисфакции, да еще и будут вынуждены заплатить за причиненный им же ущерб?..
Вечером барон передал Грону кошель с толарами. Батилей, бывший в курсе разборок, усмехнулся.
— Пожалуй, я начал больше ценить ум мастре Ганелоя. Представлю, во что ему обошлось бы твое умение торговаться, доберись ты до графа…
Грон несколько мгновений в упор смотрел на Шуршана, и все это время шея начальника разведки сокращалась все сильнее и сильнее в рефлекторной попытке втянуть голову как можно глубже в плечи. Затем Грон наклонился и вытащил из-под своей кровати железный ящик с кассой оноты. Откинув крышку, он извлек из ящика тот самый кошель, что передал ему барон.
— Держи.
Шуршан недоуменно уставился на кошель.
— Чего это?
— Деньги. Компенсация твоим людям от граждан Авенлеба вместе с извинениями по поводу того, что отдельным несознательным личностям вздумалось напасть на их собственных защитников. Но извинения я решил оставить себе.
Шуршан оторопело воззрился на Грона, а затем на его лице расцвела понимающая усмешка.
— Так это вы… Лихо… — Он расхохотался. — Нашим расскажу — животики надорвут.
— Если еще раз вляпаетесь в драку, верну всех обратно в темницу, — резко охладил его пыл Грон. — Мне еще тут разборок с местной властью не хватало!
— Но они ж сами нарываются.
— Значит, думайте, в какие трактиры ходить, а в какие нет. И вообще ходите всюду с большой компанией наших. Чтоб не цеплялись. Понятно?
— Понятно, — кивнул Шуршан и, бросив на Грона несколько опасливый взгляд, осторожно протянул руку за кошелем.
— А теперь о деле, — продолжил Грон.
— А теперь о деле, — продолжил Грон. — Нам нужно что-то придумать с осадными машинами.