Пург невольно вздрогнул от его столь мгновенного перевоплощения, на губах Батилея появилась легкая усмешка, а мастре Ганелой окинул Грона долгим взглядом и, качнув головой, вновь произнес:
— Может, все-таки задумаетесь о смене… — он покосился на Батилея и переиначил фразу, — рода деятельности? Должен вам сказать, в банковском деле перед вами, несомненно, откроются блестящие перспективы.
— Нет, но спасибо за ваши слова, — мягко отозвался Грон. — Тем больше у нас причин договориться. Мало ли как нас в дальнейшем может столкнуть судьба, и я бы не хотел, чтобы глупые обиды развели нас в разные стороны.
Мастре вновь покачал головой, повернулся к Батилею и произнес:
— Хорошо, я готов дать задом восемьдесят толаров.
— Сто, — тут же жестко произнес Грон.
Мастре поморщился.
— Молодой человек… — поучающе начал он.
— Вы сомневаетесь, что мы сможем договориться с графом? — картинно-удивленно воззрился на него Грон. — Тем более что я собираюсь непременно зайти попрощаться с его сиятельством Баргионом ад Кадигулом. — Он покачал головой. — Как мне представляется, мы сможем договориться даже о кредите в двести толаров, — убежденно заявил Грон.
Мастре снова пожевал губами.
— Ну хорошо… пусть сто. Но до ста пятидесяти толаров вам все равно не хватает…
— До ста двадцати одного, — мягко поправил его Грон. — Мы ведь пользовались кредитом всего чуть более седмицы.
— Я и так пошел вам навстречу, — раздраженно заговорил мастре, — ведь договор был заключен на сто шестьдесят тол…
— На год, — уточнил Грон и, разведя руками, со вздохом заметил: — Увы, вариантов всего два — либо вы соглашаетесь с тем, что мы отдаем вам сто двадцать один толар, из них в зачет ста толаров идет дом, либо мы договариваемся с графом о кредите. Других вариантов нет, — выделил он интонацией последнюю фразу.
— Знаете что, молодой человек, — раздраженно вскинулся мастре Ганелой, — я не люблю, когда меня пытаются…
— Мастре, — прервал его Грон, придав голосу крайне примирительный тон, — ну зачем вы так? Мы же действительно хотим договориться на взаимовыгодных условиях. Я же все подсчитал. Это действительно честная сделка. Мы же не пытаемся заставить вас согласиться на, скажем, сто десять толаров. Или вообще простить нам долг. Вот посмотрите… — Он шагнул вперед и защелкал костяшками счетов. — Вот основная сумма долга. Вот проценты, которые набежали за это время. Нам самим дом стоил сто восемь толаров. Мы согласны засчитать его как сто. Восемь толаров — премия за срочность и компенсация возможных рисков. Получается сто двадцать один толар. Мы же не пытаемся подогнать сумму к той, что у нас есть, и нам еще надо где-то найти два толара. Все честно.
Мастре некоторое время смотрел на выстроившиеся перед его лицом костяшки счетов, а затем перевел взгляд на Грона.
— А вы очень необычный молодой человек, должен заметить, — задумчиво произнес он.
— А вы очень необычный молодой человек, должен заметить, — задумчиво произнес он.
— Знали бы вы, как часто мне это говорят, — со вздохом отозвался Грон, но затем вновь упер в мастре Ганелоя требовательный взгляд. — Ну и как, что вы решите, мастре?
Мастре Ганелой покачал головой.
— Пожалуй, для меня будет лучше, если я соглашусь с вашими доводами. А то я не знаю, с чем окажусь, если дам вам повод поупражняться в красноречии перед графом Кадигула…
7
— Да уж… история, — задумчиво протянул Пург, лежа на спине и жуя травинку, — а мы-то с тобой считали, что страшнее, чем у нас, ничего и быть не может, — повернулся он к Батилею, который сидел у костра, сосредоточенно глядя на огонь. Костер уже почти потух. Не дождавшись реакции, Пург снова повернулся к Грону и спросил: — И сколько же тебе по-настоящему лет?
— Знать бы еще, как считать, — усмехнулся Грон. — Если просто складывать те, что прожил именно я, а не мои тела вместе взятые, то уже больше ста тридцати.
Пург присвистнул.
— А по виду не скажешь, — хмыкнул он.
— Ты не знаешь, как можно убить Владетеля? — внезапно спросил Батилей.
Грон и Пург развернулись к нему. Батилей смотрел на Грона горящим взглядом. Грон молча качнул головой, а Пург вздохнул:
— Ну что ты все никак не успокоишься?
— Он убил мою семью! — зло бросил Батилей.
— Да это когда было-то, — отозвался Пург, — знаешь, скольких он после того уже убил, и ничего. Люди живут и радуются. И ты радуйся.
— Я попробовал, не получилось, — зло отозвался Батилей.
— Так не там пробовал, — лениво ответил ему Пург.
Судя по его реакции, такие перепалки у них с Батилеем случались довольно часто и порядком ему надоели. — Ты же все опять наверх, в дворяне лезешь. И слушать не желаешь умных людей. Нет нам туда дороги теперь. Нет. Внизу жить лучше, среди простолюдинов.
— Никогда! — вскинулся Батилей. — Никогда я не соглашусь с тем, что древний род ад Садерай пресекся раз и навсегда.
Пург только вздохнул. Видно, все аргументы были озвучены уже не раз и каждый раз гневно отвергнуты. Так чего воздух зря сотрясать? Тем более что восток уже алел, а они еще и не ложились…
Кадигул они покинули неделю назад. Аудиенция у герцога прошла ожидаемо хорошо. Герцог посетовал, что столь умелый мастер фехтования вынужден покинуть Кадигул, а Барг откровенно расстроился. Но в общем все было мило. За коня, остатки снаряжения и остальное удалось выручить еще чуть больше двенадцати толаров. Продавал все Грон. Пург и Батилей отказались ехать с ним. Пург так и сказал: