Я встала с кровати и в халате спустилась в гостиную. Я собиралась выпить чашку шоколада и, может, посмотреть какую-нибудь ночную передачу. Но посреди кухни я обнаружила мышь, которая попала в одну из папиных тараканьих ловушек. К картонке не прилипла только ее задняя нога, и, загребая ею, точно веслом, мышь пыталась сбежать. Она билась в агонии. Я поняла, что придется ее добить, но не могла придумать, как сделать это безболезненно. Зарезать разделочным ножом? Ножницами? Проткнуть затылок карандашом? В голову лезли только кошмары.
Наконец я достала из шкафчика старую коробку из-под мороженого, наполнила водой, окунула в нее мышь и прижала деревянной ложкой.
Мышь в изумлении уставилась на меня, пытаясь вздохнуть. Один за другим на поверхность воды поднялись три маленьких пузырька воздуха.
Я пишу Зоиному ребенку эсэмэску: ПРЯЧЬСЯ! -Это кому? -Никому?
Она наклоняется над столом: -Покажи.
Я удаляю сообщение и показываю пустой экран. -Ты писала Адаму? -Нет.
Она закатывает глаза: -Вы едва не занялись сексом в саду, а теперь ты находишь какое-то извращенное удовольствие в том, чтобы делать вид, будто ничего не было. -Я ему не нравлюсь.
Зои хмурится: -Разумеется, нравишься. Просто вышла его мама и поймала вас с поличным. А иначе он бы с радостью тебя трахнул. -Зои, это было четыре дня назад. Если бы я ему нравилась, он бы позвонил.
Она пожимает плечами: -Наверно, занят.
Минуту мы молчим. У меня под кожей выпирают кости, под глазами фиолетовые круги, и от меня чем-то воняет. Адам, наверно, до сих пор полощет рот. -Любовь-это зло, -заявляет Зои. -И я-живое тому доказательство. -Она кладет журнал на столик и бросает взгляд на часы: -За что я,черт возьми, плачу деньги?
Я сажусь рядом с ней. -А вдруг это шутка? -предполагаю я. -Может, они возьмут деньги, заставят тебя поволноваться, надеясь, что ты испугаешься и уйдешь домой.
Я беру Зоину ладонь в свою. Она удивляется, но руку не забирает.
В окнах стоят тонированные стекла, и нам не видно улицы. Когда мы пришли, пошел снег; тепло одетые люди покупали рождественские подарки. А здесь батареи пышут жаром и льются звуки свирели. Случись конец света, мы ничего не узнаем. -Когда все кончится и мы с тобой снова останемся вдвоем, то примемся за список, -обещает Зои. -Выполним пункт шесть. Это же слава, верно? Я на днях видела женщину в последней стадии рака. Так вот она участвовала в троеборье. Попробуй. -У нее рак груди. -И что? -Это другое. -Бег и езда на велосипеде помогают ей сохранять бодрость духа. В чем тут разница? Она уже прожила дольше, чем все думали, и прославилась. -Терпеть не могу бег!
Зои величественно качает головой, будто я капризничаю. -А как насчет «Большого брата»? У них раньше никогда не было таких, как ты. -Он начнется только летом. -И?.. -Сама подумай!
Тут из боковой комнаты появляется медсестра и подходит к нам: -Зои Уокер? Пойдемте со мной.
Зои тянет меня за руку: -А можно взять с собой подругу? -Боюсь, что нет. Будет лучше, если она подождет здесь. Сегодня только предварительная беседа, но говорить о таких вещах при подруге нелегко.
Медсестра говорит так убежденно, что у Зои нет сил возразить. Она протягивает мне пальто, просит присмотреть за ним и уходит за медсестрой. Дверь закрывается.
Я чувствую себя бодро и уверенно. Я ощущаю, как бьется сердце. Я полна сил. Жизнь и смерть материальны. Сейчас я здесь. Но скоро меня не станет. Ребенок Зои жив. У него бьется сердце. Скоро его не будет. Когда Зои, поставив подпись на документе, выйдет из той комнаты, она изменится. Поймет то, что мне уже известно: всех нас окружает смерть.
И от этой мысли во рту металлический привкус.
Двадцать пять. -Куда мы едем?
Убрав руку с руля, папа хлопает меня по коленке: -Все в свое время. -Это что-то неприятное? -Думаю, нет. -Мы встречаемся со знаменитостью?
В его взгляде мелькает беспокойство. -Так ты это имела в виду? -Не совсем.
Мы едем по городу. Папа хранит молчание. Мы пересекаем микрорайоны, сворачиваем на кольцевую. Я пытаюсь угадать, куда мы едем. Мне нравится смешить папу. Он так редко смеется. -Высадка на Луну? -Нет. -Конкурс талантов? -С твоим-то голосом?
Я звоню Зои и спрашиваю, не хочет ли она угадать, но она по-прежнему не находит себе места из-за операции. -Мне нужно будет привести с собой взрослого. И кто бы это мог быть? -Я пойду с тобой. -Нужен настоящий взрослый. Типа мамы с папой. -Они не имею права заставлять тебя посвящать во все родителей. -Это кошмар, -жалуется Зои. -Я думала, они дадут мне какую-нибудь таблетку, и все выйдет само.
-Я думала, они дадут мне какую-нибудь таблетку, и все выйдет само. Зачем мне операция? Он же крошечный.
Она заблуждается. Вчера вечером я достала «Справочник семейной медицины» «Ридерз дайджест» и прочитала про беременность. Мне было интересно, какого размера зародыш в шестнадцать недель. Оказалось, с одуванчик. Я не могла оторвать себя от книги. Выяснила все про пчелиные укусы и крапивницу. Милые, земные семейные болезни -экзема, ангина, круп. -Ты меня слушаешь? -спрашивает Зои. -Угу. -Ладно, я пошла. Кислота подступает к горлу, и во рту уже привкус.