доныне болезнь, симптомом которой было помолодение.
«В Окленде заболевание «детская кожа» поразило свыше 10.000 человек», —
кричал сан-францисский «Экземинер». Нью-йоркская «Ньюс» обнаружила тысячи
случаев в Бруклине. В Далласе целая больница была эвакуирована, чтобы
освободить место для жертв нового недуга.
И еще и еще.
Мы посмотрели друг на друга.
— Их там легионы, — глухо сказал Теобальд Греко, — а у нас еще нет
способа лечения.
4
Все в мире пошло кувырком. И тут исчезла Минни, истерически выкрикивая,
что донесет на нас властям. Не стану отрицать, что я встревожился.
И тут исчезла Минни, истерически выкрикивая,
что донесет на нас властям. Не стану отрицать, что я встревожился.
А наши эксперименты не продвигались. Беда в том, что эти разновидности
демонов — вызывающая старение и вызывающая омоложение — не сочетались.
Если в какой-то части организма поселялась одна из них, другая уходила.
Более многочисленные уничтожали слабейших; равновесия не возникало. Мы
снова и снова проводили опыты на мышах, и никакого сомнения не оставалось.
До сих пор на свободе были только демоны омоложения. Но теперь, когда
Минни сбежала от нас, это было только вопросом времени. Разносчики демонов
из Гранд-Рапидс и из гостиницы распространили их по Калифорнии и
восточному побережью, на север и на юг, по всей стране, а к этому времени,
возможно, по всему миру. Распространение демонов старения должно было идти
не так быстро, поскольку разносчицей была одна только Минни, но конечный
результат мог быть только таким же.
Греко запил.
— Это конец, — повторял он безнадежно. — Мы ничего не можем сделать.
— Нет, Грек! Мы не имеем права сдаваться!
— Какая разница? Демоны заполонили всю землю, Вирджи! Люди, о которых
пишут в газетах, умрут от помолодения. И другие тоже умрут. Даже растения,
и животные, и микроорганизмы тоже вымрут, как только демоны приспособятся
к ним. А потом — почему же нет? — и воздух… Камни, океан, даже сама
Земля. Вспомни, энтропия Вселенной, как предполагают, стремится к
максимуму не только в целом, но и в каждой отдельной части пространства.
Эволюция Земли пойдет вспять, причем пятнами, а это, может быть, еще хуже,
потому что некоторые области будут эволюционировать, другие
регрессировать, как это происходит в моем теле. Да сжалится над миром бог,
старина Вирджи! Ведь дело не ограничится только Землей — что способно
остановить распространение демонов? На Луну, на другие планеты — и дальше,
за пределы солнечной системы, на другие галактики даже. Почему бы и нет? И
тогда…
— ГРЕКО!
Чудовищный, металлический, нечеловеческий голос наполнил комнату. Он
несся снаружи. Я подпрыгнул на целый фут. Голос звучал как зов демона! Но
я взял себя в руки и сообразил, что это кричит громкоговоритель,
установленный на улице.
— ГРЕКО! МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ. ВЫХОДИ!
Мной овладело знакомое неприятное ощущение.
— Полиция! — крикнул я. — Греко, это полиция!
Он вяло посмотрел на меня и покачал головой.
— Нет. Вероятнее, что ФБР.
Вот мы и дождались. Я вышел на улицу, не дожидаясь разрешения Греко.
Я остановился на пороге, и три ярких луча ударили мне прямо в глаза.
Лабораторию со всех сторон окружали машины, но я их не видел. Я вообще
ничего не видел после того, как были включены эти прожекторы. Я окаменел и
боялся шевельнуться — хотел, чтобы они поняли, что я не Греко и у меня нет
оружия.
Они это поняли.
И позволили мне выйти.
Меня посадили в одну из машин и рядом со мной сел худощавый сероглазый
молодой человек в шляпе с узкими полями, вежливо не спускавший с меня
глаз.
Мне позволили посмотреть, что будет дальше. А это было совсем не
смешно.
Греко так и не вышел. Они все кричали ему через громкоговоритель, и
наконец он отозвался — голосом слабым и спокойным, который, казалось, шел
ниоткуда. Он сказал только:
— Уходите. Я не выйду. Предупреждаю: не пытайтесь ворваться силой.
Но, конечно, он знал, что они не послушаются.
Они и не послушались. Они попытались применить силу.
А он, как в романе, тоже применил силу в ответ.
Когда я вышел, дверь дома захлопнулась. Они выломали из забора столб и
пустили его в ход, как таран, но он тут же загорелся. Они разыскали
железный брус от старой кровати и попробовали пустить в дело его. О чем
тут же и пожалели: он расплавился посредине, обдав их огненными брызгами.
Вежливый молодой человек сказал, забыв про вежливость:
— Эй, ты, что он там делает? Что у него там такое?
— Демоны, — сказал я тупо. Зря я так сказал, но что мне оставалось?
Пытаться втолковать федеральному агенту уравнения Максвелла?
Они предприняли еще одну попытку, их было по крайней мере человек
пятнадцать-двадцать. Они побежали к окнам, и окна разлетелись и окатили их
вишнево-красным дождем расплавленного стекла.
Они попытались вновь сунуться через пустые рамы, когда никаких стекол
уже не осталось, и рамы заполыхали вокруг них. Голубой дым вспыхнул
белизной в желтом свете пламени и белом — прожекторов. Они пробовали и в
одиночку — крадучись, и группами человек по десять — громко вопя.