Но я его не нашел. Он нашел меня.
В один прекрасный день он вошел в убогий номер гостиницы, где я тогда
жил, и я едва узнал его, таким преуспевающим и цветущим он выглядел.
— Да ты выглядишь просто великолепно, Грек! — сказал я с энтузиазмом
тем большим, что это было правдой. Годы не прибавили ему ни фунта веса, ни
морщинки — скорее наоборот.
— Ты и сам неплохо выглядишь, — сказал он и пристально посмотрел на
меня. — Особенно для человека, не так давно вышедшего из тюрьмы.
— А! — я закашлялся. — Ты знаешь об этом?
— Я слышал, что Толстяк Детвэйлер подал на тебя в суд.
— Ах так, — я встал и начал освобождать сиденье стула от всякого
наваленного на него хлама. — Ну что же… очень приятно… Как ты разыскал
меня?
— С помощью сыскного бюро. За деньги можно купить сколько угодно услуг.
А денег у меня сколько угодно.
— А! — я снова кашлянул.
Грек, кивая головой, задумчиво смотрел на меня. Во всем этом одно было
безусловно хорошо: хоть он и прослышал про мою размолвку с Толстяком, а
все-таки постарался меня отыскать. Следовательно, ему было что-то нужно от
меня, а не наоборот.
Он вдруг сказал:
— Вирджи, ты свалял большого дурака!
— Свалял, — честно признался я. — И еще какого! Ты даже представления
не имеешь, какого. Но теперь я поумнел. Грек, дружище, то, что ты говорил
мне про этих демонов, меня заинтересовало. В тюрьме у меня было много
времени для чтения. Ты увидишь, что я уже не такой невежда, каким был,
когда мы разговаривали прошлый раз.
Ты увидишь, что я уже не такой невежда, каким был,
когда мы разговаривали прошлый раз.
Он язвительно засмеялся.
— Смешно! После четырех лет колледжа ты сохранил все свое первозданное
невежество, но пребывание за решеткой сделало из тебя образованного
человека.
— И переродило меня.
Он мягко заметил:
— Но, надеюсь, не до конца?
— Преступление — вещь невыгодная, разве что оно совершается в рамках
закона. Это главное, чему я научился.
— Даже и тогда оно невыгодно, — сказал он мрачно. — Деньги, конечно,
приносит. Но что проку в деньгах?
Что можно ответить на такие слова? Я сказал, осторожно зондируя почву:
— Я так и понял, что ты разбогател. Если ты мог с помощью своих демонов
отделить уран-235 от урана-238, значит, ты мог бы с их помощью отделять
золото от морской воды. Да и вообще ты мог их использовать просто черт
знает для чего.
— Черт знает для чего, — согласился он. — Вирджи, ты мог бы мне помочь.
Я вижу, ты занимался Максвеллом.
— Верно.
Это была сущая правда. Тюремная библиотека дала мне массу полезного — в
частности, я узнал все, что можно было узнать о Клерке Максвелле, одном из
величайших физиков мира, о его крошках-демонах. В свое время я тщательно
прорепетировал все это для встречи с Эль Греко.
— Допустим, — начал я, — у вас имеется маленькая камера внутри трубы,
по которой течет газ или жидкость… Так говорил Максвелл. Допустим, что в
камере имеется маленькая дверка, позволяющая молекулам входить или
выходить. Вы ставите у дверки демона — так Макси сам их назвал. Демон
видит, что приближается горячая молекула, и открывает дверку. Видит
холодную — закрывает. Мало-помалу все горячие молекулы оказываются по одну
сторону дверки, а все холодные молекулы, то есть те, что движутся
медленно, — по другую. Пар с одной стороны, лед — с другой, вот к чему это
сводится в конечном счете.
— Ты видел это собственными глазами, — напомнил мне Теобальд Греко.
— Не отрицаю, — ответил я. — Не отрицаю и того, что ничего тогда не
понял. Но теперь понимаю.
Я много чего понимал теперь. Если можно разделять изотопы, значит,
можно разделять и элементы. Пускай-ка ваш демон открывает дверку для
платины и закрывает для свинца. Да ведь он в мгновение ока может сделать
вас богачом!
Что он и сделал с Греко.
— Вот первый взнос, — сказал Греко, вытащил что-то из кармана и вручил
мне. Это был металлический брусок, похожий на шоколадный батончик, какие
выкидывают автоматы за цент, — если вы еще не забыли дней детства. Брусок
сверкал, брусок сиял. А цвет его был красновато-желтым.
— Что это? — спросил я.
— Золото, — сказал он. — Оставь его себе, Вирджи. Оно извлечено из
морской воды, как ты и говорил. Считай это авансом в счет твоего
жалованья.
Я взвесил брусок в руке. Попробовал на зуб. Я сказал:
— Кстати, о жалованье.
..
— Любое, какое тебе угодно, — скучным голосом ответил он. — Миллион
долларов в год? Почему бы и нет?
— Почему бы и нет? — повторил я за ним, несколько ошарашенный.
Ну а потом я просто сидел и слушал, а говорил он. Что же еще мне
оставалось делать? Даже не могу сказать, что я его слушал; во всяком
случае, слушал не с полным вниманием, потому что мысль о миллионе долларов
в год то и дело застилала от меня смысл его слов. Но общее представление
получил. Возможности были неограниченные. Теперь я это хорошо понимал.
Золото из морской воды? Да, конечно. Но еще энергия, свободная энергия,
бери — не хочу. Энергия молекул воздуха, например. Холодильники
охлаждались бы, котлы давали бы пар, дома обогревались, домны плавили