— Это был настоящий русский, — задумчиво произнес дядюшка Хосе. — Безграничное мужество сочеталось в нем с простотой и любовью ко всем добрым людям. Из него просто выпирал великий талант. Если бы он не стал космонавтом, он бы добился рекордов в любом другом деле. Стал бы боксером, армейским генералом, хлебопашцем, художником. Вот я и говорю, это был настоящий русский.
— Трагическая случайность, — вздохнула Мария.
— Он совершал тренировочный полет вместе с одним летчиком, знаменитым испытателем. Что?то там случилось, их самолет врезался в землю… Кажется, был туман. Трагическая случайность.
— Это был настоящий русский, — задумчиво произнес дядюшка Хосе. — Безграничное мужество сочеталось в нем с простотой и любовью ко всем добрым людям. Из него просто выпирал великий талант. Если бы он не стал космонавтом, он бы добился рекордов в любом другом деле. Стал бы боксером, армейским генералом, хлебопашцем, художником. Вот я и говорю, это был настоящий русский.
— Трагическая случайность, — вздохнула Мария.
— Я где?то читал, — сказал Алеша, — что случайность — это закономерность более высокого порядка. Случай на иной основе связывает все те же причины и следствия… Наши враги неспроста всячески препятствуют просвещению людей. В конечном счете правда — это знание причин и следствий. Конечно, совершенное общество возникает при совершенной социальной организации. Но чтобы прийти к такой организации, необходимы большие знания, а они даются лишь тем, кто их жаждет.
— Ценю книжное знание, — сказал дядюшка Хосе. — Это важный кладезь мудрости. Но есть еще знание жизни. Это еще важнее — уметь читать книгу бытия. Ради этой книги и читаются?то все прочие… Родители часто тревожатся о детях и перекрывают им пути к самостоятельности. Это ошибка, потому что человек — это самостоятельные знания, претворяемые в самостоятельные действия, это самостоятельные заботы. Не самостоятельное времяпрепровождение, а именно заботы: они создают стержень в человеке, человек учится ориентироваться в людях и ситуациях, полагаться на свои силы… Нельзя уберегать молодых от забот…
Разговор то разгорался, то угасал — голодные люди, как угли: то подернутся пеплом усталости, то снова воспламенятся надеждой.
Мария сказала:
— Мне бы сейчас порцию эскимо… Но я бы и от салата из тунца с яйцом и лимоном не отказалась. Хорошо этот салат готовит моя мама.
— Я бы согласился на лягушачьи лапки, — со вздохом произнес дядюшка Хосе, почесав под мышками. — Но если бы мне дали право выбора, я попросил бы кусок свежего хлеба и салат из креветок.
«И мне хочется говорить о еде, только о еде, — подумал Алеша. — Это слабость. Нельзя идти на поводу слабости. Человек остается человеком, пока способен управлять своими желаниями, быть выше их…»
— Где?то на Западе провели такой эксперимент. Заключенным одной из тюрем сказали, что им сокращают сроки наполовину, потому что под зданием тюрьмы обнаружен выход радиоактивной породы. Это была заведомая ложь, тем не менее многие из людей быстро утратили физическое или умственное здоровье… Хочется есть, это так, но я уверен, и это не только самовнушение, что правый человек получает колоссальную энергетическую подзарядку от сознания своей правоты… Лично я чувствую, что мои силы еще велики…
Трудно, трудно дались Алеше последние слова. Дядюшка Хосе покосился на него усталым, но уважительным взглядом.
— Понимаешь, Алеша, — словно оправдываясь, сказал он, — ты, кажется, все?таки один раз наелся здесь от пуза. Мы же все время впроголодь. Мне, сам понимаешь, доставались от улова главным образом хвосты и головы…
Миновала еще часть дня. А потом дядюшка Хосе вновь прервал затянувшееся молчание:
— Когда я был молодым, рыбаки поймали на западном побережье черепаху весом почти в четыреста килограммов. Ее панцирь превышал в поперечнике два метра. Представляете, сколько было мяса?..
Кажется, дядюшка бредил.
— Если вы не против, завтра выйдем в море, — сказал он. — Но такую черепаху не поднять простой сетью.
— Но такую черепаху не поднять простой сетью.
Алеша стал молотить кулаками в дверь.
— Негодяи, — хрипел он, — вы хотите уморить нас голодом и жаждой! Вы ответите за это!..
Проскрипел ключ, звякнул засов, вошел охранник. Он молча ударил Алешу чем?то тяжелым по голове — подросток упал на пол.
— Паскуда, — сказал охранник. — Если ты еще будешь нарушать тишину и мешать мне дремать, я тебя так уделаю, что не узнают ни черти, ни ангелы!..
Алеша слышал угрозу. Подняться не было сил. Лежа на полу, он услыхал, как низко над крышей тюрьмы пролетел вертолет. Или это показалось? Глядя на дядюшку Хосе, что дремал, привалившись к грязной стене, и на Марию, с закрытыми глазами повторявшую какие?то слова, Алеша поклялся придумать что?либо для их спасения, но — мысли вязли, срывались, на ум приходили лишь самые фантастические планы…
СТРАННЫЙ ВИЗИТ
Все сидели подавленные и грустные, когда в тюремном коридоре зазвучал чей?то громкий, властный голос. Камера была отворена, дверь распахнута настежь, и в солнечном свете, явившемся с той стороны жизни, взорам узников предстали господин Гудмэн и кто?то еще бородатый в черных очках, в панаме с опущенными полями. На нем были светлые брюки и щегольская красная внапуск рубашка. На плече бородача висела туристская сумка.