Процессия втянулась под своды величественного храма, и Ярослав вынужден был прервать свои размышления. Судя по всему, предстояла церемония то ли бракосочетания, то ли посвящения в гайосары Тела убитых по воле оракула йородов опустили на плиты вокруг засветившегося голубоватым светом кристалла.
Судя по всему, предстояла церемония то ли бракосочетания, то ли посвящения в гайосары Тела убитых по воле оракула йородов опустили на плиты вокруг засветившегося голубоватым светом кристалла. Плиты были испещрены знаками, смысла которых Ярослав не понимал, хотя и пытался их разгадать, стоя на одном из них вместе со Светланой. Этих плит было пять. На пятой, окрашенной в ярко-красный свет, стоял растерянный Кравчинский и шевелил беззвучно губами. Аполлон, судя по всему, понятия не имел, что нужно делать дальше, и то ли изображал молитву, то ли действительно призывал на помощь небесные силы.
Впрочем, откликнулась на его призыв только Катюша, смело подошедшая к одиноко стоящему Аполлону и вскинувшая правую руку с диадемой. Логично было бы предположить, что эту диадему жрец должен был возложить на голову невесты, но ничего подобного, Катюша возложила ее на свою голову. Скорее всего, она нарушила тем самым какие-то неписаные правила, поскольку собравшийся в храме народ глухо и растерянно зароптал. Однако дерзкую ослушницу этот ропот не смутил, она подошла к кристаллу и склонила над ним увенчанную диадемой голову. Вспышка за этим последовала настолько яркая, что Ярослав невольно прикрыл глаза рукой. Следом за вспышкой света послышался еще и раскат грома, заставивший возроптавшую было толпу пасть ниц на холодные плиты храма. Однако никаких разрушений и тем более жертв за громом и молнией не последовало. Видимо, Йо решил на этот раз ограничиться просто демонстрацией своей мощи. Когда Ярослав наконец оправился от шока и открыл глаза, то увидел в руках у Катюши светящийся жезл, надо полагать и бывший символом власти гайосара. Впрочем, жезл, кажется, светился не сам по себе, а лишь отражал свет, исходящий из кристалла. Этот жезл Катюша торжественно вручила растерявшемуся Аполлону, а потом встала по левую руку от Ярослава. Получалось, что гайосар вступал в брак сразу с двумя женщинами, что, безусловно, противоречило нормам современной морали, хотя очень может быть, что мораль времен прежних была более лояльной к любвеобильным вождям.
Опомнившиеся после встряски, вызванной громовыми раскатами, подданные на этот раз и не думали роптать. Более того, они вслед за слегка оживившимся Кравчинским с охотою повторили уже однажды прозвучавшую фразу:
— Да здравствует гайосар Ярослав Мудрый! Аполлоша не ударил в грязь лицом и под ликующие вопли народа вручил детективу жезл как символ власти над окрестными племенами. О чем он громогласно и заявил народу. Ярослав высоко поднял жезл над головой, после чего направил его в сторону кристалла. Ничего особенного этим жестом он добиться не хотел, просто так пошла рука, но тут же выяснилось, что пошла она в нужном направлении. Плиты, на которых лежали тела погибших йородов, дрогнули и медленно стали опускаться вниз. На место они вернулись через несколько секунд, но уже пустыми. Было ли это погребением или прелюдией к воскрешению, Ярослав так и не понял, но на присутствующих в храме людей происшествие произвело неизгладимое впечатление. В этот раз приветствие прозвучало особенно громко и дружно:
— Да здравствует гайосар Ярослав Мудрый!
На этом церемония бракосочетания и возведения в сан была закончена, и Аполлон Кравчинский величественным взмахом руки распустил почтенное собрание. Публика послушно удалилось, оставив главных действующих лиц в тихом недоумении. Все, включая и Ярослава, ожидали, что после церемонии оракул наконец угомонится и выпустит своих пленников на свободу, но ничего подобного не случилось.
Анатолий Сергеевич Рябушкин был расстроен до такой степени, что даже совершил святотатство, погрозив угасшему кристаллу кулаком.
— Откуда взялся жезл? — спросил Ярослав, разглядывая символ собственной безграничной власти.
Жезл был сделан из странного металла красноватого цвета и увенчан фигуркой сокола, расправившего крылья для полета.
Вопрос свой детектив обращал к Катюше, но красавица почему-то не спешила на него отвечать.
— Жена цезаря должна быть вне подозрений, — на всякий случай напомнил ей Аполлон Кравчинский.
— Позвольте, — возмутилась Светлана, — но женой цезаря являюсь я. А эта девушка не более чем самозванка!
— Будем считать, что у гайосара Ярослава Мудрого две жены, — дипломатично отозвался Кравчинский. — И случилось это по воле оракула. С одной стороны, я не знаю, зачем ему это понадобилось, с другой стороны, тогдашние вожди почему-то отдавали предпочтение бракам полигамным, и в данном случае мы ни на йоту не отклонились от исторической правды.
— Жезл упал к ней в руки с потолка, — сказал Рябушкин. — Во всяком случае, мне так показалось.
Ярослав вопросительно посмотрел на Катюшу, но та лишь покраснела и развела руками. Похоже, она действительно не знала, откуда на нее свалился этот символ власти.