— Власти, — твердо сказал Глинский. — И бессмертия.
— Пардон, господа, — встрял в разговор божества и его адепта Кравчинский, — я на бессмертие не претендую. Власть мне тоже не нужна. Разве что — поэтическое вдохновение.
Бог Йо претензией Аполлона был явно поставлен в тупик. Кузнецов готов был поклясться, что этот странный инопланетный тип не понял, о чем попросил его Кравчинский. Что для бога, безусловно, странно. Непонимание привело к каким-то техническим или астральным неполадкам. Изображение бога стало блекнуть, пока вообще не исчезло вместе с дымом.
— Вы видели, господа! — сверкнул безумными глазами Глинский. — Это ведь не было галлюцинацией?
— На этот счет можете быть совершенно уверены, граф, — охотно подтвердил Калиостро. — Поздравляю вас с блестящим техническим достижением, коллега. Вы установили связь то ли с древнейшей цивилизацией, то ли с жителями других планет.
— Вы хотите сказать, что это не бог? — удивленно вскинул брови алхимик.
— И даже не дьявол, — скорчил скорбную мину Аполлон. -Вынужден вас разочаровать, коллега, мы наблюдали явление, которое нельзя отнести ни к астральному ряду, ни к мистическому. Скорее всего, это техномагия. В Париже мне как-то довелось присутствовать пару-тройку раз при подобного рода опытах, но вынужден признать, граф, что вы продвинулись в своих научных поисках гораздо дальше тамошних ученых. Полученное вами изображение поражает своей четкостью.
Граф Глинский был явно сбит с толку. Вдохновение на его лице сменилось недоумением. Вряд ли он что-нибудь понял из объяснений заезжего кудесника, но его не могла ни удивить реакция гостей на появление сверхъестественного существа. Сам граф, надо полагать, был потрясен до глубины души встречей с оракулом и ждал подобной же реакции от господ Друбича и Калиостро. Но вышеназванные субъекты вели себя На удивление индифферентно, чем не на шутку огорчили пытавшегося их поразить хозяина. Ярославу оставалось только пожалеть, что в восемнадцатом веке Рядом с тогдашним графом Глинским не нашлось трезвомыслящего человека. Скорее всего, именно после подобной встречи с оракулом между Друбичем и Глинским произошла ссора, закончившаяся смертью новоявленного «бессмертного».
Нынешняя ситуация коренным образом отличалась от той, которая имела место быть в веке восемнадцатом.
У Ярослава не было ни малейшего желания хвататься за шпагу и убивать несчастного графа, свихнувшегося на связях с инопланетянами, даже если бы его смерть явилась освобождением и возвращением к нормальной жизни Николая Ходулина. Кроме всего прочего, у детектива не было полной уверенности, что возвращение состоится. Зато он твердо знал, что, если не отключить чертов компьютер, то чудеса в Горелове будут продолжаться с возможными фатальными последствиями для его жителей и случайно попадающими в зону аномального воздействия проезжими.
Из тягостных раздумий Кузнецова вывел шум. раздавшийся за окнами дворца. Как вскоре выяснилось, это был все тот же неуемный следователь прокуратуры, которому так и не удалось вырваться из зоны отчуждения то ли по злой воле оракула, то ли по причине ливня, сделавшего непроходимыми окрестные дороги.
— Кто это? — удивленно спросил Глинский у Калиостро.
— Какой-то странный тип из Тайной розыскных дел канцелярии, прибывший расследовать убийство императора.
— А кому это нужно? — нахмурился граф.
— Возможно, ее величество желает наказать виновных в убийстве собственного мужа.
— Вот как, — процедил граф, догадавшийся, похоже, как опасно быть посвященным в тайны властвующих особ.
— С господином Рябушкиным, ваше сиятельство, нам лучше поговорить в холле, — мягко заметил Калиостро. — Этому крючкотвору и службисту никогда не понять устремлений просвещенного ума.
Видимо, Глинский тоже придерживался невысокого мнения о чиновниках Тайной канцелярии и именно поэтому тщательно запер дверь в свою алхимическую лабораторию. Рябушкин, раздраженный не на шутку неудачей, уже прохаживался по залу, заложив руки за спину и бросая злобные взгляды в сторону холопов, не пустивших следователя прокуратуры дальше порога. Милиционеры, которым, похоже, надоело мотаться по таинственным дворцам, на этот раз остались в машине.
— Анатолий Сергеевич, дорогой, рад вас видеть здоровым и невредимым, — расплылся в широкой улыбке Калиостро. — Какими судьбами вас сюда занесло?
— Бросьте издеваться, Кравчинский, — возмутился Рябушкин. — Мы не смогли вырваться из этого чертова места.
— А я вас предупреждал, Анатолий Сергеевич, оракул вас не выпустит. Кстати, возможно, вам будет интересно… Мы только что имели возможность перекинуться с ним парой-тройкой слов. Очень импозантный мужчина инопланетной наружности.
Разумеется, Рябушкин расценил слова Аполлона как очередную издевку подозрительного типа над озабоченным серьезными проблемами слугой закона. Но впадать по этому поводу в ярость Анатолий Сергеевич не стал. Наоборот, он вернулся на мраморное крыльцо и, судя по всему, отдал милиционерам команду прорываться из окружения без него.
— Я одного не могу понять, почему у них до сих пор не закончился бензин? — задумчиво проговорил Кравчинский.