— Нет, — ее глаза яростно сверкнули.
— Сейчас это не играет роли, в любом случае. Но эта ночь меня не так бы радовала. Как дознался Митчелл?
— Он случайно оказался там или где?то рядом. Господи, газеты были полны этим в течение недель. Узнать меня было нетрудно. Разве в местных газетах об этом не писали?
— Наверное, писали, хотя бы из?за необычного исхода суда. Если писали, я пропустил. Наверно, кофе уже готов. Как ты пьешь?
— Черный, без сахара.
— Хорошо. У меня нет ни сливок, ни сахара. Почему ты назвалась Элеонорой Кинг? Нет, не надо отвечать. Я дурак. Конечно, старый Кинсолвинг знал твое девичье имя.
Я пошел на кухню и налил нам обоим по чашке кофе. Я подал ей кофе в постель, а сам сел в кресло. Мы посмотрели друг на друга и снова стали чужими. Она поставила чашку.
— Прекрасный кофе. А сейчас посмотри, пожалуйста, в другую сторону, пока я оденусь.
— Конечно. — Я взял книжку со стола и сделал вид, что читаю. Это был детектив, где описывалась какая?то мертвая голая женщина со следами пыток на теле. Тем временем Бетти ушла в ванную. Я бросил книжку прямо в корзину для бумаги, покольку помойного ведра под рукой не было. Потом я задумался о том, как по?разному ведут себя женщины в любви. Одни отдаются с такой самозабвенностью, как Элен Вермильи, что даже не думают о своем теле. Другие помнят и все время хотят прикрыться. Я вспомнил девушку в рассказе Анатоля Франса, которая настаивала на том, чтобы снять чулки. В чулках она чувствовала себя потаскушкой. Она была права.
Когда Бетти вышла из ванной, она выглядела как только что открывшаяся роза. Косметика — верх совершенства, глаза сияли, каждый волосок точно на своем месте.
— Отвези меня, пожалуйста, в отель. Я хочу поговорить с Кларком.
— Ты влюблена в него?
— Я думала, что я влюблена в тебя.
— Это был просто плач в ночи, — сказал я. — Не будем делать из этого сенсацию. Хочешь еще кофе?
— Нет, спасибо, только не натощак. Неужели ты никогда не влюблялся? Не хотел быть с одной женщиной изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год?
— Пошли.
— Как может такой жесткий человек быть таким нежным? — спросила она с удивлением в голосе.
— Если б я не был жестким, меня не было б в живых. Если бы я не мог быть нежным, мне бы не стоило быть в живых.
Я подал ей плащ, и мы вышли к машине. По пути в отель она молчала.
Когда мы приехали, я въехал на знакомую стоянку, вынул пять сложенных чеков из кармана и протянул ей.
— Надеюсь, они в последний раз переходят из рук в руки, — сказал я.Иначе их просто не примут к оплате. Она посмотрела на них, но не взяла.
— Я думала, это твой гонорар, — сказала она довольно резко.
— Не спорь, Бетти… Ты прекрасно понимаешь, что я не могу взять у тебя денег.
— После этой ночи?
— После ничего. Я просто не могу взять. Я ничего для тебя не сделал.
Что ты собираешься делать? Куда ты теперь двинешься? Сейчас? ты в безопасности.
— Не представляю. Что?нибудь придумаю.
— Ты влюблена в Брандона?
— Может быть.
— Он бывший гангстер. Он нанял бандита запугать Гобла. Этот бандит чуть не убил меня. Неужели ты можешь любить такого человека?
— Женщина любит мужчину. А не его работу. И, может, он этого не хотел.
— Прощай, Бетти. Я сделал все, что мог, но этого было мало.
Она медленно протянула руку и взяла чеки.
— По?моему, ты совсем шальной. По?моему, ты самый шальной человек на свете.
Она вышла из машины и удалилась быстрыми, как всегда, шагами.
Глава 25
Я дал ей время пройти сквозь вестибюль и подняться в свой номер. Затем я сам вошел в гостиницу и вызвал мистера Кларка Брандона по внутреннему телефону. Явонен прошел мимо и глянул на меня сурово, но ничего не сказал.
Мне ответил мужской голос. Это был его голос.
— Мистер Брандон, вы меня не знаете, хотя мы вместе поднимались в лифте вчера утром. Меня зовут Филип Марлоу. Я частный детектив из Лос?Анджелеса и друг мисс Мэйфилд. Я бы хотел переговорить с вами, если у вас нашлось время.
— Я слыхал о вас, Марлоу. Но сейчас я на выходе. Как насчет коктейля в шесть вечера?
— Мне нужно возвращаться в Лос?Анджелес, мистер Брандон. Я вас не задержу.
— Хорошо, — сказал он нехотя. — Поднимитесь.
Он открыл дверь, большой, высокий, очень мускулистый мужчина. Он не протянул мне руки. Он отступил в сторону, и я вошел.
— Вы один, мистер Брандон?
— Конечно. Почему?
— Я бы не хотел, чтобы другие услышали то, что я хочу сказать.
— Что ж, скажите, и покончим с этим.
Он сел на стул и положил ноги на оттоманку. Он прикурил сигарету с золотым ободком от золотой зажигалки. Велика невидаль.
— Я приехал сюда по заданию одного адвоката из Лос?Анджелеса, чтобы выследить мисс Мэйфилд и сообщить, где она остановится. Я не знал, в чем дело: адвокат сказал, что и он не знает, но действует по поручению солидной юридической фирмы из Вашингтона.
— Вы следили за ней. Ну и что?
— Она установила контакт с Ларри Митчеллом или он с ней, и он смог поймать ее на крючок.
— И многих других женщин тоже, — сказал Брандо спокойно, — это было его ремеслом.
— Было?
Он глянул на меня пустыми холодными глазами.
— Что вы имеете в виду?
— Больше он этим не занимается. Его нет в живых.
— Я слышал, что он покинул отель и уехал в ее машине. Какое это имеет отношение ко мне?