— Тихо, тихо, — спокойно произнес Гундарго, перехватив поднятую руку. Он забрал молоток, положил его на шкаф и, не отпуская руки Дальского, продолжил, властно, повелительно: — Мамонт! Мамонт, ты слышишь меня?!
— Да, — с трудом разлепляя губы, ответил тот.
— Мамонт, вернись!
— Шеф, шеф… — раздался в ответ тоненький скулеж. — Шеф, не надо…
— Тебе не удастся больше взять управление его телом под свой контроль, — сказал Гундарго и уступил место доктору Груздеву.
Георгий Сильвестрович, не понимая, что сейчас произошло, с надеждой взглянул на Дальского. Взгляд Мамонта стал осмысленным, но вместо едкой насмешки над всеми и вся, в глазах президента Объединения поэтов Алтая просвечивала такая усталость, будто он нёс на своих плечах все горе этого мира.
— Ну что, пошли башмаки искать? — И Дальский открыл дверь.
Они вышли, закрыли кабинет и спустились по лестнице. Баба Нюся уже умудрилась привести коридор первого этажа в порядок, сгребла мусор и штукатурку в кучу, приготовила ведро, тряпку и теперь отдыхала, сидя на табуретке возле своей кладовки. Старушка с грустью смотрела на дранку, открывшуюся во многих местах на стенах и потолке, и вздыхала, тяжело, горестно.
Мужчины вышли на улицу. Груздев кинул взгляд на дыру возле труб, где Благолеша устроил склад драгоценностей. Пещерку Али-Бабы завалило обломками асфальта. Агент Груздь усмехнулся и для себя решил, что в рапорте о богатстве упоминать не будет.
Было по-летнему тепло, ярко светило солнце, ослепляя стекла проезжающих машин. Весело щебетали синицы. Стайка воробьев устроила шумную возню, с громким чириканьем прыгая вокруг корки бородинского хлеба. Будто не обращая внимания, недалеко сидел бездомный кот, облизываясь и плотоядно поглядывая на них. Он уже собрался прыгнуть, но люди спугнули птиц, оставив котейку без завтрака.
Дальский и Груздев обошли здание и ступили под козырек подвала. В дальнем конце горел свет, на полу возле кучи земли валялись два включенных фонаря.
Мамонт с Груздевым переглянулись и, не говоря ни слова, направились к ним. Психотерапевт даже забыл о том, что он разут. Странное предчувствие сжало его сердце. Откуда-то он знал: то, что сейчас предстанет перед ним, изменит всю его жизнь.
Они подобрали фонари, и лучи света заметались по подвалу, пока не замерли на куче кирпичей. Мужчины подошли ближе. Тут же валялись лопаты, ломик и еще какие-то инструменты. Направив фонарь на завал, они увидели торчащие из-под обломков перегородки ноги. На одной паре были крепкие, дорогие ботинки, правда изрядно заляпанные грязью, а на второй — старые полусапожки.
— Говорил же, в подвале наверняка что-то завалялось, — усмехнулся Мамонт, присев возле груды битого кирпича. — Тебе с какого жмурика обувку снять?
— Душа у тебя темная, Дальский, и юмор такой же.
Груздев перелез через завал и даже не удивился, когда в пятно света попало сначала залитое кровью лицо Благолеши, а потом физиономия полковника Репнина.
— Знаешь их?
— Ну. Коллеги, чтоб их. Понесло же сюда на ночь глядя. — Жоржик вздохнул. — Пошли на свет, бог с ней, с этой обувью.
Он повернулся к выходу и замер, услышав за спиной тихий стон. Дальский рванулся к завалу, но Груздев остановил его, положив руку на плечо.
— Пойдем-ка отсюда, друг. Сейчас я позвоню куда следует, и ими займутся компетентные товарищи. Ты что, не слышал? Я же сказал — это мои коллеги, — объяснил Жоржик, увидев недоуменный взгляд Мамонта.
Они вернулись в кабинет, и агент Груздь тут же сделал звонок. Говорил быстро и настолько тихо, что Дальский, как ни прислушивался, не смог разобрать ни одного слова. Положив трубку, Георгий Сильвестрович серьезно взглянул Мамонту в глаза и со значением произнес:
— Тебе лучше даже не упоминать, что ты там был. Если, конечно, тебе не нужны сложности.
— Все-то вы видели, везде-то вы успели, — невесело усмехнулся Дальский. — И наш подвал не миновала чаша сия.
— Учитывая, кем построен подвал и что в нем было до не столь давнего времени… — Жоржик усмехнулся и сменил тему разговора: — Я сделаю еще один звонок?
— Да звони, жалко, что ли?
Мамонт прошел к окну, из которого был виден козырек злополучного подвала. За спиной Жоржик уже совсем другим голосом произнес:
— Алло… Любочка?
Следующий час промелькнул незаметно. По совету Груздева Дальский отправился домой и уже из окна своей квартиры наблюдал, как к дому номер восемьдесят шесть подъехали несколько ничем не примечательных микроавтобусов. Ничем не примечательные ребята в обычных спортивных куртках быстро спустились в подвал, вынесли какие-то свертки, и только после этого подъехали пожарники, милиция и «скорая помощь». Следом за ними прикатили машины горгаза и водоканала. Дальский не утерпел и вышел на улицу, впервые в жизни составив компанию любопытным соседкам, оккупировавшим лавочку.
— Ой, там взрыв был, аж у меня в квартире окна затряслись, — низким грудным голосом рассказывала одна из них, высокая и дородная женщина, соседка с третьего этажа, Даная Пипалыга.
— Ой, а я сразу в милицию позвонила, — поддакнула Зинаида Козеткина, проживающая на втором этаже. Она с восторгом наблюдала за пожарными, которых не пустили в подвал.