Инспектор появился сразу же после отъезда полицейских. Осмотрев неработающий пожарный кран, провода, свисающие оголенными концами над головами врачей и пациентов, захламленные кладовки и переполненные мусорные баки, схватился за рога. Вздыбив хвост и приподнимая полы немного длинноватой шинели со знаками пожарной службы на шевроне, черт кинулся к телефону и начал вызванивать работников муниципалитета.
Пожарного долго и почти открытым текстом посылали от зама к начальнику и обратно, но все его доводы о том, что без собственников здания проверка будет недействительна, пропали втуне.
Беспокойство о судьбе Сервизы не отпускало Кирпачека ни на минуту. Вампир не мог сосредоточиться на работе, все валилось из рук. Во время обеденного перерыва он зашел в сестринскую комнату, сел за стол, но не смог проглотить ни крошки. Он сидел сгорбившись, бездумно глядел в стену, не замечая, что машинально водит авторучкой по листу бумаги. Кирпачек фон Гнорь медленно погружался в пучину безнадежности. И утоп бы в горе доктор Кирпачек, если бы не подобрало его спасательное средство в лице санитарки Яграфьи. Деревенская ведьма зашла в сестринскую, поставила перед врачом тарелку с бешенкой и сказала:
— Поешь, уже шатает тебя. Чего самоедством-то заниматься?
Бешенка была приготовлена так, как любил вампир, — в меру зажаренные грибочки хрустели на зубах, но, нехотя проглотив несколько штук, Кирп отодвинул тарелку. Раньше бы он быстро съел все и обязательно бы выпросил у санитарки добавки, а сейчас аппетита не было совсем. Пища не только казалась безвкусной, но и вызывала отвращение.
Зашла новая старшая медсестра, назначенная на место Дреплюзы. Демоница сейчас лежала в палате на втором этаже, не имея возможности перевернуться на спину.
— Как там Дреплюза? Жива еще? — поинтересовалась Яграфья.
— Жива пока, но долго не протянет, — ответила ей упыриха. — Уже на спину перевернуться не может, фурункул под лопаткой такой огромный. Странно, я не слышала, чтобы крылатые демоны заболевали этой дрянью.
Кирп вспомнил разговор с Гундарго — призрак был прав, утверждая, что скоро все жители Королевства будут больны осиновой болезнью.
— Кстати, что еще отметила, — продолжила упыриха, прожевав гриб, который, не удержавшись, стащила с тарелки Кирпачека, — обычно перед смертью больные добрее становятся, а страшная медсестра визжит, злобствует и воет. С чего бы это?
— От недалекости, — ответила ей Яграфья. — Она о жизни-то ничего не знает, а уж о смерти тем более. Некогда ей было жизнь узнавать, она все брюхо набить старалась, а с набитым брюхом-то много не надумаешь, — и деревенская ведьма тоже взяла с тарелки бешенку и кинула грибочек в рот.
— Нашли Сервизку? — спросила упыриха у доктора.
Тот отрицательно покачал головой.
— Говорила же, в шкафу ищите, — проворчала ведьма. — Нет ее здесь, там она! — И она вышла, поманив за собой новую старшую медсестру.
— Шкаф? — Вампир задумался. — Портал? Но… как она могла там оказаться?
Он кинулся к шифоньеру, распахнул дверцы: прохода в мир человеков не было.
Не зная, что делать, с тоской смотрел на вешалки с одеждой, лихорадочно пытаясь вспомнить, что же говорил тогда в своей квартире, но из-за волнения мысли путались и слова, открывающие портал, ускользали. Вампир подумал о гномах, которых недавно арестовали. Чеснок точно попал к ним с той стороны. Он бросился к двери и быстро пошел к лестнице, решив посмотреть в шкафу в каптерке сантехников. Может быть, там находится налаженный, стабильный проход? Почему-то вампир был уверен, что он обязательно встретит уже знакомого ему человека. Потом, вспомнив, что человек еще был замечен в операционной, резко развернулся и поспешил в противоположную сторону.
— Кирпачек! Кирп, тебя страшная медсестра зовет, — окрикнула его одна из сестричек.
Нехотя обернулся — встречаться со старой демоницей не хотелось, но делать нечего: она теперь пациентка и отвертеться от посещения больной не получится. По пути зашел в ординаторскую, нагнувшись над столом, поискал историю болезни крылатой демоницы и вдруг замер, услышав нежный голос:
— Кирп…
Он резко выпрямился, развернулся и оторопел: у шкафа с документами стояла бледная перепуганная Сервиза. Вампирелла смотрела на него глазами, полными слез, и протягивала дрожащие руки.
— Сервиза! — Он кинулся к девушке, обнял ее, прижал к груди. — Милая… Любимая… Родная… — шептал вампир, покрывая поцелуями лицо любимой. — Я так боялся, что никогда больше не увижу тебя… — Он с беспокойством вглядывался в ее глаза. — Что случилось?
— Не знаю, — прошептала вампирелла. — Наверное, я заболеваю. Я помню только, как разговаривала со страшной медсестрой в туалете, потом словно в тумане… И сон не сон, и на явь не похоже. Какая-то комната, в ней мужчины… Человеки… Представляешь, Кирп, я там тоже была человеком — вот страху-то! — Сервиза зажмурилась и помотала головой, чтобы прогнать наваждение. — Привидится же. Я, наверное, поднялась в ординаторскую и задремала.
— Постой-ка. — Кирп отошел к двери, развернулся и, сжав пальцами подбородок, задумчиво посмотрел на подругу. — Когда я вошел, тебя в ординаторской не было.