Перед сном я читаю в постели «The Einstein-papers».
В папке лежит всего штук двадцать листков А4. Несколько картинок и кое где небольшой текст. Составительница папки, художница по имени Клэр, пишет, что Эйнштейн был очень хорошим человеком и горячо желал, чтобы наука служила на благо людям.
У Эйнштейна, говорится там, были две главные цели в жизни. Первая состояла в том, чтобы вести простую жизнь. Вторая — в том, чтобы сформулировать теорию, которая объясняла бы основные законы природы и в конечном счете послужила бы к установлению всеобщего мира и справедливости для всех людей.
Один листок представляет собой копию страницы рукописи, на которой Эйнштейн написал свою теорию.
Я с почтением взял этот лист.
Несколько слов и немного чисел.
Может быть, здесь и сказано, что время не существует.
Вот как выглядит этот лист:
Самое лучшее в этой папке — фотография Эйнштейна с группой индейцев. Эйнштейн улыбается, и на голове у него красуется убор из перьев. Там написано, что Эйнштейн однажды сказал, что индейцы племени хопи лучше всех подготовлены к пониманию теории относительности. В их языке нет слова со значением «время» и отсутствуют понятия прошлого и будущего. У них нет линейного представления времени, индейцы хопи воспринимают время как кругообразное. Прошлое, настоящее и будущее существуют для них бок о бок.
Вернувшись домой, я постараюсь узнать, нет ли в Осло землячества хопи и нельзя ли мне к нему примкнуть, хотя я не хопи по рождению.
Перед тем как уснуть, я записываю то, что мне особенно запомнилось за первые три дня в Нью-Йорке:
— мужчина в форменной куртке, выбежавший из здания, чтобы взять багаж у подъехавшей на такси элегантно одетой женщины;
— четыре мальчугана азиатской наружности, игравшие в волейбол на лужайке парка;
— человек, игравший на гитаре классическую музыку на одной из станций подземки;
— закрытый для проезда участок улицы, огороженный из-за прорыва водопроводной сети;
— витрина, наполненная надувными подушками;
— крупный мужчина, говоривший по-русски, который поджаривал целую груду гамбургеров;
— большая бутылка пива;
— взрослый мужчина на роликах, едва не наехавший на женщину, а затем чуть было не попавший под машину;
— ортодоксальный еврей в красных кроссовках и с плейером;
— девушка, которая предлагала прохожим попробовать новый сорт жевательной резинки, говоря, что только сегодня резинка раздается бесплатно;
— человек, который сидел с объявлением, на котором было написано, что у него нет денег и что у него ВИЧ-положительный анализ;
— девушка, которая зашла в магазин и спросила продавщицу, как ее дела;
— дама с солнечными очками в кафе, рассказывавшая своей приятельнице, как она проговорила с мужчиной до четырех часов ночи, и сказавшая, что на этот раз она, кажется, нашла настоящую любовь;
— владелец ресторана, который, пока мы обедали, упражнялся на улице с клюшкой для гольфа;
— длиннющий автомобиль с затемненными матовыми стеклами, сквозь которые нельзя было заглянуть внутрь;
— китайский порножурнальчик, на обложке которого была изображена девушка, прикрывавшая рукой соски.
I-800-PARKS
Проснувшись, я обнаружил, что Оби скинул маленькие бананчики с кухонного стола и разбросал их по всей кухне.
Я качаю головой, приговаривая: «Оби, Оби!»
Дэвид все еще не показывался. А должен был прийти еще два дня назад.
Кому-то придется выводить Оби на прогулку.
Вести его приходится мне, Я надеваю новые ботинки фирмы «Найк».
Мы с Оби выходим на улицу. Там идет дождь.
У входа в парк вывешено объявление с телефонным номером, по которому можно звонить в случае, если у тебя возникают проблемы, связанные с парком.
В каком-то смысле можно сказать, что Оби относится к числу этих проблем. Я записываю номер: «1-800-Parks»
Если Дэвид не заберет сегодня Оби, я позвоню по этому номеру.
Какой-то человек с собакой окликает меня издалека и спрашивает про Оби — кобель это или сука. У него явно сука, у которой сейчас течка. Тем не менее он отпустил ее бегать без поводка.
Я кричу ему, что не знаю.
Он смотрит на меня и качает головой. Он явно думает: «Вот чудик!»
Навстречу идет еще один человек с собакой. Он говорит, что знает Оби. Он сообщает, что у Оби ускоренный обмен веществ и что мою собаку нужно кормить чаще, чем его пса. Это никчемная информация. Ведь он не сказал мне, как часто кормит собственную собаку. Зато он сообщил мне, что Оби — кобель.
Я захватил с собой только один мешочек, поэтому, когда Оби уселся справлять свои дела во второй раз, это ставит меня в затруднительное положение. Он гадит прямо на тротуар. После того как он управился, мы с ним переходим на другую сторону улицы, как будто мы тут ни при чем.
— Shame on you, Obi, — говорю я ему. — Bad dog.
Довольно странно прохаживаться по нью-йоркской улице с собакой.
Однако благодаря этому я то и дело вижу что-нибудь в новой перспективе.
Я сейчас так далеко от дома, в огромном городе.
Столько людей! И только один — я.
Единственное, что я могу знать в любой момент, — это о чем я сам думаю.
Я не имею никакого представления, о чем думают другие.
Кажется ли им космическое пространство громадным и страшным?
Мне так кажется.