— А на девятом круге, и седьмых небесах исполнение всех желаний. Абсолютная благодать, такая от которой нельзя отказаться. — Я вспомнил ловушку девятого круга, простую, но надежную.
— Ты отказался, — уважительно сказал Гавриил. — Но лишь во имя своей миссии. А что ты скажешь теперь?
— Я убью тебя!
— Я так и думал, — довольно кивнул Гавриил. Потом приблизил губы к уху Акеретани: — А ты была настолько глупа, что пошла с ним. Ты думала, что сможешь стать Смертным. Подумай хорошенько. Быть Смертным не слишком хорошо.
— А ты им никогда не станешь! — ответила Акеретани.
— А смысл им быть? Когда они начнут уходить в никуда… — Гавриил прервался, почуяв, что болтает лишнее. — Они живут мгновение.
— Но они возвращаются, и вновь живут, любят, страдают… Не в этом ли смысл? — горько прошептала Акеретани. — А мы вечны, но стоим подобно болоту. Мы словно живем во льду, а у них нет похожих дней!
— Довольно! — закричал Гавриил. Слова суккуба словно вбивали в него раскаленные гвозди. — Пора тебе проститься!
Тонкое лезвие вошло в спину Акеретани, и архангел швырнул ее в комнату.
— А что с нами? — спросил я.
— Ты не умрешь, тебе еще предстоит освободить Люцифера, а вот твои друзья мне без надобности. Хочешь сохранить им жизнь?
— Да!
— Не соглашайся Кресс, — подал голос Иллиал. — Цена будет выше чем наши жизни.
Сияющий поток пламени сорвался с рук Гавриила, бросая на пол Мага. Сельтейра, бросившаяся на помощь, упала рядом.
— Я клянусь, что не убью их! — торжественно произнес Гавриил. — Если ты…
— Если что?! — сдерживая Тарна, крикнул я.
— Откажись от искры Творца! Убей свою душу!
— Не… делай… этого… — простонал Иллиал.
Поток Света заставил его замолчать.
— Выбирай! — победно захохотал Гавриил.
— Я… согласен.
Душа разлетелась сотнями тающих осколков. Все было просто, осталось только тело и разум. Искра потушена, я не более чем животное, которому дан разум. Или ангел, или демон.
— Отныне свершиться!!! — прокричал Гавриил. — Зрите сегодня последний день Смертных! Сегодня они станут тем, откуда пришли! Грязью!
Не слушая его восторги, я опустился рядом с Сельтейрой. И пальцы коснувшиеся шеи, ища пульс, чувствовали яд расходящийся по ее телу. Задыхаясь от ярости, я развернулся к Иллиалу. Маг тоже умирал.
— Ты солгал! — закричал я.
— Нет! — Гавриил гордился собой, боясь пропустить хоть миг торжества.
— Убил их ты, когда коснулся. Они будут умирать долго, до захода солнца. И мучительно.
Гавриил вышел, оставив взамен дверей алый барьер. Мне хотелось умереть, оставить все, все бросить и уйти.
— Пове… литель… — раздался слабый стон.
Пошатываясь, я подошел к суккубу, рядом с которой уже стоял Тарн. В ее руке появился мешочек из горного волокна.
— Я сделала все…
Я положил руки на ее шею:
— Ты уверена? После всего, что случилось…
— Да… пожалуйста! — угасающим тоном попросила суккуб.
Руки нащупали невидимый ошейник, и я рванул его прочь, освобождая Акеретани. Через мгновение смерть стала ее уделом.
— Благодарю Кресс, — прошептала Акеретани. — Гавриил решил натравить существо на Творца, он захотел владеть Мирами…
Акеретани умерла с улыбкой на устах.
— Дык что это? — спросил Тарн, вертя в руках содержимое мешочка.
— Мое тайное оружие, которое мне не пригодилось, — горько ответил я.
Артефакт, в который были превращены драконы, блестел в свете небесной наковальни. Два дракона переплетенные меж собой, Золотой и Серебренный. Широкие крылья, две головы между которым должно быть лезвие…
КЛИНОК!
Рукоять меча! Тела драконов, шершавые, удобные для ладоней, рукоять. Крылья, словно крестовина. Головы, которые должны лечь по обе стороны от лезвия, удерживая его.
— Тарн! Ты ведь кузнец.
— Дык шо?
— Надо будет поработать, — сказал я, оглядывая самую лучшую кузницу во Вселенной.
XXI.
Тарн придирчиво взвесил в руках молот. Я собирал куски адаманта, мифрила, раздувал горн.
— Сурьезно, — одобрил гном.
— Тарн, на мехи, — голос быстр, словно боюсь потерять доли секунд.
Выбрав две одинаковые полосы адаманта и мифрила, я швырнул их в горн. Пламя полыхнуло со страшной силой, но со много меньшим жаром, чем полагалось.
— Магическое пламя, — прошептал Иллиал, борясь с ядом, растекающимся по его телу, как чернила в стакане с чистой водой. — Оно тебе пригодиться.
Адамант и мифрил раскаленные, жаркие, были брошены на наковальню. Гном схватил огромные клещи и принялся скручивать полосы металла.
— Дык косу сделаем, — Тарн раскраснелся от жара, и усилий. — Не так! Как дивчина косу заплетает… Медленей! Сильнее!
Остывающие полосы вновь были брошены в жар горна, Тарн принялся раздувать пламя:
— Чичас молотом по ним!
Вновь мы принялись вить будущее лезвие меча. Тарн едва не касаясь голыми пальцами металла тыкал в места, куда через мгновение, опуская молот Ада. Алые искры сыпались во все стороны, бессильно пытаясь прожечь мои доспехи, и кожу гнома.
Тарн скинул мокрую рубаху, по груди, на которой могла спокойно разлечься рысь, струйками стекал пот.
Тарн скинул мокрую рубаху, по груди, на которой могла спокойно разлечься рысь, струйками стекал пот. Подвязав лоб полосой ткани гном взялся за небольшой молоток. Потом коротко прошептал оберег на удачную ковку.