Элар пробивалась к дуэлянтам. Ее меч, чуть хуже отцовского, косил монстров, как дурную траву. Сердце, испуганной птицей в песке, металось в груди. Отец погибал, и она понимала это. Она шла вперед, желая успеть, и сталь пела песню отчаянья и смерти.
Сверкнул меч проклятого, ломая сталь Эльфаргальского меча.
— Прости меня, — успел услышать король эльфов, прежде чем Небытие сомкнуло над ним свои крылья.
Оставив меч в развороченном черепе дикобраза размером с гепарда, Элар рухнула на колени возле отца в нелепой надежде, что он еще жив.
— Как зовут тебя, дитя? — спросил проклятый, рыдающую Элар. — Ты дочь Эльфаргала?
Сломанный королевский меч лежал у ног плачущей девушки.
— Да, — ответила Элар. — Меня зовут Олуенеэлле. Королева сломанного клинка!
Проклятый ничего не успел сделать, когда Элар схватила остатки отцовского клинка, еще теплая рукоять неудобно легла в изящную ладонь. Сломанный клинок пропел песнь смерти. Из разорванной обломанным лезвием горла хлынула черная кровь, некогда бывшая красной.
— Спасибо, — прохрипел проклятый, падая возле Эльфаргала.
X.
Смерть и кровь. Чье перо или кисть способны описать происходящее на плато Вьюг? Да, во многих мирах были и более грандиозные битвы. Но ни где и ни когда еще не было подобной. Когда никто не отступал. Одни шли умирать, вторые стояли, принимая смерть. Убей или будешь убит. Ослабевшие не выходили из боя, никто не прятался по кустам.
— Решили помочь? — издевательски спросил я, разрубая очередную тварь.
Аладаил, серый ангел, вскинул свой меч:
— Выводи своих Смертных.
— Они не мои, — отмахнулся я, всадив метательный нож в глаз циклопа с щупальцами. Взревев, монстр слепо замахал конечностями, пока его не упокоил еще один серый ангел. — Сколько вас?
— Все, — коротко ответил Аладаил, прорубаясь вперед. — Уводи.
— Они сомнут вас без нашей помощи! — крикнул я, догоняя ангела.
— Уводи их. Мы искупим свою вину.
— Творец вас спали, с вашим самопожертвованием!
— Кресс!!! — развернулся ко мне Аладаил. Впервые голос изменился Исчезла прежняя скорбь, осталась только ярость и горечь. — Мы прокляты в тот миг, когда презрели свой долг! Мы побоялись остановить только что вырвавшееся существо!!
Я устало опустил мечи. Ангелы шли впереди всей армии. Такая тонкая линия серых воинов в пепельных доспехах неумолимо теснила слуг существа. Ко мне подскакал Найен:
— Что происходит?
— Перекур, — выдохнул я, закинув оба меча в заплечные ножны.
— Что? — не понял палладин.
— Отходим к лагерю. У нас есть немного времени. — тронул я черного как смоль Вампира.
— Но они… Они сражаются! А мы в кусты?!
— Успокойся Найен. Они дают нам шанс.
— Своей смертью? — продолжал холить свою честь магистр. — Я не могу…
— Не можешь, в бордель не ходи! — рявкнул я на магистра церкви Светлого Брата, как на нашкодившего щенка. — Ты их не знаешь, а я знаю! Отходим! Это приказ.
Уцелевшие мохабры, отходили, оставляя бездумно сражающихся зомби. Мерно шагала фаланга. Из боя выходили эльфы и драконы. Крестьяне практически бежали, опережая конных палладинов. Последними отходили тролли и гномы, недовольные своей ролью в битве.
— Целителей сюда! — крикнул я, спрыгивая с Вампира.
Почерневшая от крови тварей перчатка стряхнула с рогов оборотня кишки. — Займитесь ранеными. Снадобий и эликсиров не жалеть. — Я развернулся к адъютантам. — Всех командиров ко мне.
Приказывать особой нужды не было. Найен сам шел рядом. От катапульт спешил Тарн. Мохабры стояли в стороне, выбирая нового капитана. из строя эльфов вышла Элар, рядом шла Сельтейра. За остальными пришлось идти.
— Иллиал, карту, — приказал я, скинув на стол залитый кровью шлем.
В палатке мгновенно стало тесно, и душно. От всех разило потом, кровью, смертью.
— Ваши величества, — обратился я к главам подземных народов. Тролль и гном стояли без единой раны, но заляпанные черной кровью от ушей до пяток.
— Элар? — эльфийка была мрачнее тучи и сжимала в руке сломанный меч. Олуенеэлле, как я сразу не догадался?
— Сельтейра, — драконица, в помятых доспехах. Слезы давно выплаканы, и она просто смотрит на смертельно бледного Иллиала.
Найен стоит рядом с единственным уцелевшим командиром крестьян. Мужик сжимает в руке огромную алебарду, багровый провал пустой глазницы, жутко взирает на нас. У самого входа новый командир мохабров. Черная рука торопливо перевязана и залита настойками, на ней не хватает двух пальцев.
— Пожалуй, начнем, — сказал я, когда Маг закончил заклинание. — Наши помощники — Серые Ангелы. Это они должны были охранять существо, но не справились. Потом они принялись помогать мне. Вы думаете такое торопливое братание было возможно просто так?
Осторожные взгляды друг на друга, отблески старой вражды. Я поднял руку:
— Не время для старых свар, общая кровь на поле. Они дали нам час, от силы полтора, отдыха.
— Разве они не справятся? — подал осторожный голос Найен.
— Нет, — покачал я головой. — Их слишком мало. Но мы должны взять все от их смерти.
— Даже тела? — все еще не может простить мне зомби Найен.
— Все, что сможем!
Воины вышедшие из боя торопливо обмывали доспехи и пересохшие глотки. Эликсиры глотали, как пиво, не смотря в кружку. Вновь затачивали мечи, меняли сломанные и погнутые доспехи, порванные кольчуги, выщербленные щиты. И смотрели. Смотрели, как на плато Вьюг сражаются их неожиданные защитники.