«Наши льняные маскировочные костюмы насквозь промокли, когда мы, оставив катера, вброд добирались до берега. Теперь при малейшем движении они издавали довольно громкие хлюпающие звуки, и мы очень боялись, что этот шум будет слышен и за сто метров. В то же время нам было необходимо прокрасться менее чем в десяти метрах от часового, охранявшего вход в блиндажи, к тому же по временам делавшего по нескольку шагов в ту или другую сторону. Я заранее приказал своим людям не применять оружия до тех пор, пока они не будут на самом деле обнаружены, поскольку мы могли надеяться на успех только в том случае, если доберемся до орудий без боя. Получилось так, что все семеро проскользнули мимо часового, не привлекая его внимания, – замечательная удача, если вспомнить, что они тащили с собой тяжелый груз взрывчатки. Драгоценную помощь в этом нам оказал неумолчный рокот самолета противника, оказавшегося в это время над нами. Гул его мотора перекрывал неизбежный шум, производимый нашей группой».
Один за другим диверсанты пробирались через дыру в живой изгороди. Купола, скрывающие орудия, были теперь совсем рядом, но командир диверсантов, тем не менее, решил сначала послать трех человек на разведку. Через несколько минут они вернулись с известием, что сами орудия не охраняются – стоят покинутые в своих казематах.
«Каждому из моих людей была поставлена строго определенная индивидуальная задача, – пишет далее Принцгорн, – три человека с зарядами назначено для каждого из орудийных стволов, также три человека должны были залезть в казематы и пристроить заряды к стеллажам со снарядами, находившимся позади орудий.
Мы сверили часы. Было решено запустить механизмы взрывателей ровно через три минуты после того, как люди двинутся от изгороди к казематам. Те из них, кто должен был минировать стволы орудий, могли бы справиться и быстрее, но было важно не подвергать опасности товарищей, которым нужно было еще выйти из казематов, протиснувшись мимо этих самых стволов. А для них три минуты было как раз достаточно.
Все были готовы, я скомандовал: „Пошли!“ – и люди побежали вперед, низко пригибаясь. Их действиям никто не мешал. Часовой у входа в блиндажи оставался в блаженном неведении, так же как и томми, спавшие в своих хижинах. Через очень короткое время мои солдаты вернулись, сообщив, что все в порядке и взрыватели пущены в ход. Это были подводные взрыватели, совершенно водонепроницаемые. Стволы орудий должны были взорваться через четыре с половиной минуты, а вслед за ними, через пять минут, – взлететь на воздух и стеллажи со снарядами.
По мере того как люди возвращались, они проползали через дыру в живой изгороди и собирались на тропинке. До взрыва у нас оставалось три минуты, и мы побежали назад к берегу, по маршруту в обход часового. Потом, держась рассыпным строем из-за минной опасности, мы продолжали бежать по пляжу к нашим катерам. Точно, секунда в секунду, наши заряды сдетонировали. Казалось, весь берег рассыпался на куски. Мы попрятались кто куда в ожидании падения камней и кусков земли. Никто не пострадал. Батарея была уничтожена. Без помех со стороны противника мы забрались в свои катера и все так же без помех вернулись в Гавр».
То была одна из двадцати четырех операций, проведенных МЕК-60 между датой высадки союзников в Нормандии и крахом германского фронта во Франции. В этот период напряженных боев личный состав отряда «К» выполнял роль «прислуги на всех». Недостатка в заданиях для них не было. Не один раз они демонстрировали, что может достичь горстка решительных, бесстрашных и великолепно обученных людей перед лицом превосходящих сил противника. И все же успехи их многочисленных и разнообразных предприятий, которые имели конечно же только чисто тактическое значение, не заставляли их даже и помыслить, что их усилия могут оказать решающее воздействие на общий ход войны. Например, уничтожение батареи в Бак-дю-Од было, несомненно, смелым и значительным делом, эти орудия не произвели больше ни одного выстрела по Гавру. Но тем не менее, всего через несколько дней как сам город, так и порт были очищены от немцев, поскольку союзники на суше повсеместно наступали.
Несколько недель спустя лейтенант Принцгорн и его солдаты снова вступили в дело, на сей раз – в Голландии и Бельгии. В то время как германское Верховное командование сохраняло полное молчание о подвигах этих людей, союзные власти, по всей видимости, были прекрасно о них осведомлены, поскольку так называемая «Солдатская радиостанция», вещавшая из Кале под контролем союзников, вскользь упоминала о них как о «разбойниках из банды Принцгорна». Что же касается самих людей из отряда «К», то им льстил явный интерес, проявленный противником к их успехам. Среди важнейших из этих успехов мы можем перечислить следующие операции, имевшие особое значение:
1. Главный шлюз гавани в Антверпене.
2. Мосты в Неймегене.
3. Мост через Холанда-Дин (рукав в дельте реки Рейн).
Эти три операции имели общую цель – сдержать наступление союзных армий в северном и западном направлениях или по крайней мере замедлить его. Поэтому атаки были направлены против наиболее чувствительных точек по ту сторону фронта противника. Было вполне естественно, что неприятель станет защищать такие пункты всеми доступными ему способами. Сведения, преданные огласке после войны британцами, показывают, что для защиты двух мостов через реку Ваал в Неймегене ими было задействовано более двухсот зенитных орудий. Неудивительно поэтому, что все попытки германских военно-воздушных сил разрушить эти мосты были расстроены шквалом огня, встречавшим наши самолеты.