– Моя фамилия Вольк, я офицер итальянского военно-морского флота. Вы действовали просто великолепно. Не хотели бы вы поработать со мной в Италии?
Ныряльщики были несколько удивлены этим предложением, но Вольк пояснил, что оно уже согласовано с германским Верховным командованием. Так впервые Альфред фон Вурциан услышал об итальянских подводных пловцах. Он очень скоро понял, что идея, посетившая его в Пирее, уже полностью реализована итальянской 10-й флотилией МАС. Таким образом, в мае два немца оказались в Италии, где вплоть до начала сентября, перенимая у итальянцев все их секреты, проходили суровую подготовку в школе капитан-лейтенанта Волька. Затем неожиданно, как гром с ясного неба, произошла капитуляция Италии, сопровождавшаяся предписывавшим арест всех немцев приказом маршала Бадольо. Двое наших ныряльщиков не видели никаких причин подчиняться такому к себе отношению и решили эту проблему, просто ударившись в бега. После нескольких ночных переходов они достигли немецких боевых порядков. Тут почти сразу же они узнали, что значительная часть личного состава 10-й флотилии МАС предпочла продолжать борьбу на стороне держав оси, а потому возвратились в итальянскую часть, но уже не на базу в Лехорне, которая оказалась теперь слишком близко к линии фронта, а в Вальданьо, где Вольк создал свою новую школу. Он реквизировал находившийся на территории текстильной фабрики современный плавательный бассейн, в котором можно было без помех проводить занятия. Отсюда они и выезжали в Специю для проведения показного учения, которое произвело столь глубокое впечатление на членов германской делегации, так что в Италию в итоге были присланы тридцать германских курсантов.
В Вальданьо германские новобранцы очутились в новом, странном для себя окружении. Необходимость тренироваться, проводя от пяти до шести часов в день в плавательном бассейне, для пловцов-чемпионов, главным огорчением для которых являлась вызванная войной отмена Олимпийских игр, была вполне естественна. Они организовали соревнования, сперва – без специального снаряжения, а позднее – уже и с использованием всего арсенала средств для подводного плавания. Вольк вскоре решил, что их последние тренировки должны проходить в обстановке приближенной к боевой. Для этого вся команда перебазировалась в Венецианскую лагуну. Там, в заброшенном древнем монастыре Сан-Джорджо-ин-Альга, одиноко расположенном на крошечном островке посреди лагуны, они и обосновались. Здесь, подобно прежним обитателям, пловцы совершенствовались в своем искусстве, еще более укрытые от любопытствующих глаз, поскольку с этого момента занятия проходили исключительно по ночам.
Все начиналось с долгого процесса облачения, необходимого для предстоящей работы. Поверх шерстяного нижнего белья они носили толстый вязаный шерстяной костюм, поскольку сохранять под водой тепло было очень важно. Далее, по выбору, следовало надеть свитера или меховые жилеты. Лишь затем следовал собственно костюм ныряльщика. Он изготавливался из мягкой резины толщиной примерно в велосипедную камеру и состоял из двух частей. Штаны, заканчивавшиеся резиновыми башмаками, натягивались высоко, до подмышек, а затем, загибаясь вниз, заканчивались у бедер. Резиновая рубаха надевалась через голову. Ее нижний край сцеплялся с нижним краем штанов, и их вместе закатывали вверх, пока они не образовывали на талии нечто вроде круга франкфуртской колбасы. Поверх нее надевался резиновый пояс, закреплявшийся по месту резиновым клеем. Плотно прилегающие манжеты из прорезиненной ткани запечатывали костюм на шее и запястьях. Но и это было не все. Поверх надевался еще парусиновый костюм, служивший одновременно и для маскировки, и для защиты резинового костюма от порезов и проколов.
Процесс одевания был настоящим искусством, поскольку плавучесть облаченного таким образом человека зависела от величины воздушной подушки, сохранявшейся между телом и резиновым костюмом. Чем больше было на нем одежды, тем большей получалась плавучесть. Войдя в воду, каждый пловец, чтобы стравить из костюма избыток воздуха, появившийся из-за возросшего давления окружающей среды, должен был просунуть под шейный манжет пальцы. Но стравливать надо было не весь воздух, иначе исчезал бы объем, необходимый для защиты от холода. А потому, для обеспечения точного баланса плавучести, добавлялся еще пояс со свинцовыми грузилами.
Ныряльщики плавали на спине, слегка наклонившись на один бок. Руки, если только они не были заняты буксировкой мины, они держали неподвижно сложенными на груди. Движение осуществлялось легкими вертикальными движениями ног, к ступням которых прикреплялись ласты. Все это должно было происходить под поверхностью воды, чтобы избежать демаскирующих всплесков и волн. Только глаза, рот и нос пловца должны были оставаться над поверхностью, причем лицо, замазанное кремом цвета ржавчины, покрывалось темно-зеленой сеткой, прикрепленной к его черной вязаной шапочке. Приближавшегося к цели и замаскированного таким образом ныряльщика можно было заметить только с большим трудом, поскольку по инструкции ни в коем случае они не должны были активно плавать в радиусе видимости противника, но лишь дрейфовать по течению, подобно любому плавучему мусору. Приближаясь к кораблю, стоящему на якоре, с носа, пловец на расстоянии 200 метров от цели прекращал всякие движения и плыл по течению, лишь изредка слабо шевеля ластами, чтобы скорректировать направление движения. Его тело и ноги свободно, почти вертикально, висели в воде, поддерживаемые воздушной подушкой, глаза смотрели в темноту – так он приближался к кораблю. Даже когда его голова легко касалась борта, он по-прежнему не двигался, выжидая, пока течение не принесет его к средней части судна.