Они уходят в дом. Возвращаются мисс Призм и доктор Чезюбл.
Мисс Призм. Вы слишком одиноки, дорогой доктор. Вам следовало бы
жениться. Мизантроп — это я еще понимаю, но женотропа понять не могу.
Чезюбл (физиологическое чувство которого потрясено). Поверьте, я не
заслуживаю такого неологизма. Как теория, так и практика церкви первых веков
христианства высказывалась против брака.
Mисс Призм (нравоучительно). Поэтому церковь первых веков христианства
и не дожила до нашего времени. И вы, должно быть, не отдаете себе отчета,
дорогой доктор, что, упорно отказываясь от женитьбы, человек является
всеобщим соблазном. Мужчинам следует быть осмотрительнее, слабых духом
безбрачие способно сбить с пути истинного.
Чезюбл.
Но разве женатый мужчина менее привлекателен?
Мисс Призм. Женатый мужчина привлекателен только для своей жены.
Чезюбл. Увы, даже для нее, как говорят, не всегда.
Мисс Призм. Это зависит от интеллектуального уровня женщины. Зрелый
возраст в этом смысле всего надежней. Спелости можно довериться. А молодые
женщины — это еще зеленый плод.
Доктор Чезюбл делает удивленный жест.
Я говорю агрикультурно. Моя метафора заимствована из садоводства. Но где же
Сесили?
Чезюбл. Может быть, она тоже пошла пройтись до школы и обратно?
Из глубины сада медленно приближается Джек. Он облачен в глубокий траур, с
крепом на шляпе и в черных перчатках.
Мисс Призм. Мистер Уординг!
Чезюбл. Мистер Уординг!
Мисс Призм. Какой сюрприз! А мы вас не ждали раньше понедельника.
Джек (с трагической миной жмет руку мисс Призм). Да, я вернулся раньше,
чем предполагал. Доктор Чезюбл, здравствуйте.
Чезюбл. Дорогой мистер Уординг. Надеюсь, это скорбное одеяние не
означает какой-нибудь ужасной утраты?
Джек. Мой брат.
Мисс Призм. Новые долги и безрассудства?
Чезюбл. В тенетах зла и наслаждения?
Джек (качая головой). Умер.
Чезюбл. Ваш брат Эрнест умер?
Джек. Да, умер. Совсем умер.
Мисс Призм. Какой урок для него! Надеюсь, это ему пойдет на пользу.
Чезюбл. Мистер Уординг, приношу вам мои искренние соболезнования. Для
вас остается по крайней мере утешением, что вы были самым великодушным и
щедрым из братьев.
Джек. Брат Эрнест! У него было много недостатков, но это тяжкий удар.
Чезюбл. Весьма тяжкий. Вы были с ним до конца?
Джек. Нет. Он умер за границей! В Париже. Вчера вечером пришла
телеграмма от управляющего Гранд-отеля.
Чезюбл. И в ней упоминается причина смерти?
Джек. По-видимому, острая простуда.
Мисс Призм. Что посеешь, то и пожнешь.
Чезюбл (воздевая руки). Милосердие, дорогая мисс Призм, милосердие!
Никто из нас не совершенен. Я сам в высшей степени подвержен простуде. А
погребение предполагается здесь, у нас?
Джек. Нет. Он, кажется, завещал, чтобы его похоронили в Париже.
Чезюбл. В Париже! (Покачивает головой.) Да! Значит, он до самого конца
не проявил достаточной серьезности. Вам, конечно, желательно, чтобы я
упомянул об этой семейной драме в моей воскресной проповеди.
Джек горячо пожимает ему руку.
Моя проповедь о манне небесной в пустыне пригодна для любого события,
радостного или, как в данном случае, печального.
(Все вздыхают.) Я
произносил ее на празднике урожая, при крещении, конфирмации, в дни скорби и
в дни ликования. В последний раз я произнес ее в соборе на молебствии в
пользу Общества предотвращения недовольства среди высших классов.
Присутствовавший при этом епископ был поражен злободневностью некоторых моих
аналогий.
Джек. А кстати! Вы, кажется, упомянули крещение, доктор Чезюбл. Вы,
конечно, умеете крестить?
Доктор Чезюбл в недоумении.
Я хочу сказать, вам приходится часто крестить?
Мисс Призм. К сожалению, в нашем приходе это одна из главных
обязанностей пастора. Я часто говорила, по этому поводу с беднейшими из
прихожан. Но они, как видно, понятия не имеют об экономии.
Чезюбл. Смею спросить, мистер Уординг, разве вы заинтересованы в судьбе
какого-нибудь определенного ребенка? Ведь сколько мне известно, брат ваш был
холост?
Джек. Да.
Мисс Призм (с горечью). Таковы обычно все живущие исключительно ради
собственного удовольствия.
Джек. Дело касается не ребенка, дорогой доктор. Хотя я и очень люблю
детей. Нет! В данном случае я сам хотел бы подвергнуться обряду крещения, и
не позднее чем сегодня — конечно, если вы свободны.
Чезюбл. Но, мистер Уординг, ведь вас уже крестили.
Джек. Не помню.
Чезюбл. Значит, у вас на этот счет имеются сомнения?
Джек. Если нет, так будут. Но, конечно, я не хотел бы затруднять вас.
Может быть, мне уже поздно креститься?
Чезюбл. Нисколько. Окропление и даже погружение взрослых предусмотрено
каноническими правилами.
Джек. Погружение?
Чезюбл. Не беспокойтесь. Окропления будет вполне достаточно. Оно даже
предпочтительно. Погода у нас такая ненадежная. И в котором часу вы
предполагаете совершить обряд?
Джек. Да я мог бы заглянуть часов около пяти, если вам удобно.
Чезюбл. Вполне. Вполне! Как раз около этого часа я собираюсь совершить
еще два крещения. Это двойня, недавно рожденная у одного из ваших
арендаторов. У Дженкинса, того, знаете, возчика и весьма работящего
человека.
Джек. Мне совсем не улыбается креститься заодно с другими младенцами.
Это было бы ребячество. Не лучше ли тогда в половине шестого?
Чезюбл. Чудесно! Чудесно! (Вынимая часы.) А теперь, мистер Уординг,
позвольте мне покинуть сию обитель скорби. И я от всей души посоветовал бы
вам не сгибаться под бременем горя. То, что представляется нам тяжкими
испытаниями, иногда на самом деле — скрытое благо.
Мисс Призм. Мне оно кажется очень даже явным благом.