Джек. Да я и не приглашал тебя обедать,
Алджернон. Ну еще бы, ты удивительно забывчив. И напрасно. Нет ничего
хуже, как не получать приглашений.
Джек. Ты бы лучше отобедал у твоей тети Августы.
Алджернон. Не имею ни малейшего желания. Начать с того, что я обедал у
нее в понедельник, а обедать с родственниками достаточно и один раз в
неделю. А кроме того, когда я там обедаю, со мной обращаются как с
родственником, и я оказываюсь то вовсе без дамы, то сразу с двумя. И
наконец, я прекрасно знаю, с кем меня собираются посадить сегодня. Сегодня
меня посадят с Мэри Фарквер, а она все время флиртует через стол с
собственным мужем. Это очень неприятно. Я сказал бы — даже неприлично… А
это, между прочим, входит в моду. Просто безобразие, сколько женщин в
Лондоне флиртует с собственными мужьями. Это очень противно. Все равно что
на людях стирать чистое белье. Кроме того, теперь, когда я убедился, что ты
заядлый бенберист, я, естественно, хочу с тобой поговорить об этом. Изложить
тебе все правила?
Джек. Да никакой я не бенберист. Если Гвендолен согласится, я тут же
прикончу своего братца; впрочем, я покончу с ним в любом случае. Сесили
что-то слишком заинтересована им. Это несносно. Так что от Эрнеста я
отделаюсь. И тебе я искренне советую сделать то же с мистером… ну с твоим
больным другом, забыл, как его там.
Алджернон. Ничто не заставит меня расстаться с мистером Бенбери, и если
ты когда-нибудь женишься, что представляется мне маловероятным, то советую и
тебе познакомиться с мистером Бенбери. Женатый человек, если он не знаком с
мистером Бенбери, готовит себе очень скучную жизнь.
Джек. Глупости. Если я женюсь на такой очаровательной девушке, как
Гвендолен, а она единственная девушка, на которой я хотел бы жениться, то
поверь, я и знать не хочу твоего мистера Бенбери.
Алджернон. Тогда твоя жена захочет. Ты, должно быть, не отдаешь себе
отчета в том, что в семейной жизни втроем весело, а вдвоем скучно.
Джек (назидательно). Мой дорогой Алджи. Безнравственная французская
драма насаждает эту теорию уже полвека.
Алджернон. Да, и счастливая английская семья усвоила ее за четверть
века.
Джек. Ради бога, не старайся быть циником. Это так легко.
Алджернон. Ничто не легко в наши дни, мой друг. Во всем такая жестокая
конкуренция. (Слышен продолжительный звонок.) Вот, должно быть, тетя
Августа. Только родственники и кредиторы звонят так по-вагнеровски. Так вот,
если я займу ее на десять минут, чтобы тебе на свободе сделать предложение
Гвендолен, могу я рассчитывать сегодня на обед у Виллиса?
Джек. Если так — конечно.
Алджернон. Но только без твоих шуточек. Ненавижу, когда несерьезно
относятся к еде. Это неосновательные люди, и притом пошлые.
Входит Лэйн.
Ненавижу, когда несерьезно
относятся к еде. Это неосновательные люди, и притом пошлые.
Входит Лэйн.
Лэйн. Леди Брэкнелл и мисс Ферфакс.
Алджернон идет встречать их. Входят леди Брэкнелл и Гвендолен.
Леди Брэкнелл. Здравствуй, мой милый Алджернон. Надеюсь, ты хорошо себя
ведешь?
Алджернон. Я хорошо себя чувствую, тетя Августа.
Леди Брэкнелл. Это вовсе не то же самое. Более того, это редко
совпадает… (Замечает Джека и весьма холодно кивает ему.)
Алджернон (к Гвендолен). Черт возьми, как ты элегантна.
Гвендолен. Я всегда элегантна. Не правда ли, мистер Уординг?
Джек. Вы просто совершенство, мисс Ферфакс.
Гвендолен. О! Надеюсь, что нет. Это лишило бы меня возможности
совершенствоваться, а я намерена совершенствоваться во многих отношениях.
Гвендолен и Джек усаживаются в уголке.
Леди Брэкнелл. Извини, что мы запоздали, Алджернон, но мне надо было
навестить милую леди Харбери. Я не была у нее с тех пор, как умер бедный ее
муж. И я никогда не видела, чтобы женщина так изменилась. Она выглядит на
двадцать лет моложе. А теперь я бы выпила чашку чаю и отведала твоих
знаменитых сэндвичей с огурцом.
Алджернон. Ну разумеется, тетя Августа. (Идет к столику.)
Леди Брэкнелл. Иди к нам, Гвендолен.
Гвендолен. Но, мама, мне и тут хорошо.
Алджернон (при виде пустого блюда). Силы небесные! Лэйн! Где же
сэндвичи с огурцом? Я ведь их специально заказывал!
Лэйн (невозмутимо). Сегодня на рынке не было огурцов, сэр. Я два раза
ходил.
Алджернон. Не было огурцов?
Лэйн. Нет, сэр. Даже за наличные.
Алджернон. Хорошо, Лэйн, благодарю вас.
Лэйн. Благодарю вас, сэр. (Уходит.)
Алджернон. К моему величайшему сожалению, тетя Августа, огурцов не
оказалось, даже за наличные.
Леди Брэкнелл. Ну, ничего, Алджернон. Леди Харбери меня угостила
пышками. Она, по-видимому, сейчас ни в чем себе не отказывает.
Алджернон. Я слышал, что волосы у нее стали совсем золотые от горя.
Леди Брэкнелл. Да, цвет волос у нее изменился, хотя, право, не скажу,
отчего именно.
Алджернон подает ей чашку чая.
Спасибо, мой милый. А у меня для тебя сюрприз. За обедом я хочу посадить
тебя с Мэри Фарквер. Такая прелестная женщина и так внимательна к своему
мужу. Приятно смотреть на них.
Алджернон.
Алджернон. Боюсь, тетя Августа, что я вынужден буду пожертвовать
удовольствием обедать у вас сегодня.
Леди Брэкнелл (хмурясь). Надеюсь, ты передумаешь, Алджернон. Это
расстроит мне весь стол. Ведь твоему дядюшке придется обедать у себя. К
счастью, он уже к этому привык.
Алджернон. Мне очень досадно, и, конечно, я очень огорчен, но я только
что получил телеграмму с известием, что мой бедный друг Бенбери снова опасно
болен. (Переглянувшись с Джеком.) Там все ждут моего приезда.
Леди Брэкнелл. Странно. Этот твой мистер Бенбери, как видно, очень слаб
здоровьем.
Алджернон. Да, бедный мистер Бенбери совсем инвалид.
Леди Брэкнелл. Я должна сказать тебе, Алджернон, что, по-моему, мистеру
Бенбери пора уже решить, жить ему или умирать. Колебаться в таком важном
вопросе просто глупо. Я, по крайней мере, не увлекаюсь современной модой на
инвалидов. Я считаю ее нездоровой. Поощрять болезни едва ли следует. Быть
здоровым — это наш первейший долг. Я не устаю повторять это твоему бедному
дяде, но он не обращает на мои слова никакого внимания… по крайней мере
судя по состоянию его здоровья. Ты меня очень обяжешь, если от моего имени
попросишь мистера Бенбери поправиться к субботе, потому что я рассчитываю на
твою помощь в составлении музыкальной программы. У меня это последний вечер
в сезоне, и надо же дать какие-то темы для разговора, особенно в конце
сезона, когда все уже выговорились, сказали все, что у них было за душой, а
ведь чаще всего запас этот очень невелик.
Алджернон. Я передам ваше пожелание мистеру Бенбери, тетя Августа, если
только он еще в сознании, и ручаюсь вам, что он постарается поправиться к
субботе. Конечно, с музыкой много трудностей. Если музыка хорошая — ее никто
не слушает, а если плохая — невозможно вести разговор. Но я покажу вам
программу, которую я наметил. Пройдемте в кабинет.
Леди Брэкнелл. Спасибо, Алджернон, что помнишь свою тетку. (Встает и
идет за Алджерноном.) Я уверена, что программа будет прелестная, если ее
слегка почистить. Французских шансонеток я не допущу. Гости всегда либо
находят их неприличными и возмущаются, и это такое мещанство, либо смеются,
а это еще хуже. Я пришла к убеждению, что немецкий язык звучит гораздо
приличнее. Гвендолен, идем со мной.
Гвендолен. Иду, мама.