— Именно так.
Дальнейшая беседа потеряла всякий смысл, и я замолчала. Говорить о том, что Орден — просто стайка злобных мошенников, использующих в своих целях наивных простаков, вроде Сурана, я не стала.
— Суран замялся, но в итоге кивнул головой.
— И теперь ты вновь вынужден гнуть спину, обеспечивая свое существование, а заодно и честь бесчестного, как выяснилось, Ордена?
— Именно так.
Дальнейшая беседа потеряла всякий смысл, и я замолчала. Говорить о том, что Орден — просто стайка злобных мошенников, использующих в своих целях наивных простаков, вроде Сурана, я не стала. Похоже, охотнику и без меня было плохо, а «бить лежачего» не в моих правилах. К тому же впереди показался дом священника.
— Спасибо за прогулку, но мы уже пришли. — Остановившись, я обернулась и посмотрела в синие глаза охотника. На какой-то миг показалось, что в меня впились ледяные осколки, настолько колючим оказался взгляд. Моргнула. Видение исчезло. Я поспешила попрощаться и направилась к нужному мне дому.
— Лютена, стой! — Суран подскочил и схватил меня за локоть. — Еще минутку, пожалуйста! Клянусь, что потом навсегда исчезну и ты больше меня не увидишь! Просто… мы ведь так давно не виделись. — Его взгляд стал умоляющим.
Я вздохнула и медленно пошла до конца улочки, рассчитывая, что этого пути будет достаточно для Сурановой «минутки». Охотник шел рядом, но не говорил ни слова, только поедал меня глазами. Впереди замаячил обрыв, расположившийся на краю улицы, и дальнейшая дорога потерялась в мелком щебне, выстилавшем опасный берег. Остановившись, я развернулась, чтобы уйти от неприятного места.
— Лютена, я люблю тебя! — внезапно схватил меня за руку охотник.
— Суран, уймись! — несмотря на удивление, я попыталась вырваться. — Ты, наверное, перегрелся на солнце. Забыл, что я нечисть? К тому же беременная от другого.
— Ценю твое чувство юмора, но для меня это не важно, — сухо отозвался охотник. — К тому же ребенка можно и потерять, мало ли что может случиться… Беременной женщине очень легко причинить вред.
Потерять? Некоторое время назад эти слова прозвучали бы для меня приятной музыкой, но теперь я уронила корзинку с хлебом и вцепилась мертвой хваткой в лицо мерзавца, осмелившегося упомянуть подобное.
— Уймись, дурочка! — пытался урезонить меня Суран, безуспешно отдирая мои руки. — Сама подумай, зачем тебе этот плод насилия? Или, думаешь, я поверил, что это ребенок твоего менестреля?
— Ты — бездушный кретин! — шипела я сквозь зубы, пытаясь лягнуть его коленом. С третьей попытки мне это удалось, и охотник согнулся от боли, выпустив мои запястья. Я с удовлетворением заметила, что его лицо исполосовано кровоточащими царапинами, и победно улыбнулась. Впрочем, как оказалось, рано обрадовалась.
В ответ охотник разогнулся и оттолкнул меня, выплевывая в мой адрес различные ругательства. От неожиданности я стала падать на спину, ощущая спиной непонятную пустоту.
Обрыв! — мелькнула в голове страшная догадка.
Мир перевернулся, и я увидела перед глазами то самое каменистое дно, которое привиделось мне в доме священника. Вот и сбылся вещий сон…
Разум судорожно заметался в поиске нужного решения: упасть — означало разбиться, но потом восстановиться, взлететь — означало не разбиться вовсе. Но любой выбор означал одно — неминуемую потерю ребенка. Ком подступил к горлу, заглушив отчаянный крик, на глазах выступили слезы, а тело пронзила невыносимая короткая боль. Каменистое дно промелькнуло прямо перед лицом, а затем его резко сменило чистое небо, расплывшееся бледным голубым пятном в моих глазах…
Пришла в себя я уже на знакомой дороге. Надо мной склонился охотник и сочувственно гладил по плечу.
Надо мной склонился охотник и сочувственно гладил по плечу. На платье расплывалось кровавое пятно, а внутренности разрывало жгучей болью. Мне срочно требовалась регенерация. Я бессильно заскребла ногтями, загребая камни и песок:
— Ненавижу! Как же сильно я тебя ненавижу… В который раз ты ломаешь мою жизнь!
— Прости, я не хотел, — робко подал голос Суран, — но ты первая полезла драться!
— Ненавижу! — Собрав всю свою ярость, я бросилась на него, разрывая в клочья все, до чего сумела дотянуться, — ткань, кожу, плоть…
Зарычав от боли, охотник выдернул что-то из кармана и поочередно защелкнул на моих руках. Даже сквозь туман ярости я ощутила ужас: снова оковы подчинения!
— Прости, но ты не оставила мне выбора, — тихо прошелестело рядом, а потом мое сознание окутала тьма.
Часть вторая
РАБСТВО
Глава 1
Очень хотелось пить. Не в силах сдержаться, я провела языком по сухим губам. Не помогло. Солнце светило прямо в лицо, и от этого в закрытых глазах плясали оранжевые пятна, заставив меня досадливо поморщиться и перевернуться. Как только яркая пляска пятен закончилась, я раскрыла глаза. В поле зрения попал мужчина. Склонившись надо мной, он тревожно вглядывался в мое лицо. От чего-то его собственное лицо было сильно исцарапано и выглядело забавно. Я засмеялась и поднялась. Ноги мужчины также были в плачевном состоянии: штаны напоминали лохмотья, а плоть висела кровавыми клочьями.