И пришло разрушение…

На какое-то мгновение неожиданное спокойствие двух людей приостановило стремительный натиск духов. Но это была лишь краткая передышка, подобная минутному затишью между двумя раскатами грома. Уже в следующую секунду толпа устремилась вперед с новой силой и захлестнула и священника и переводчика. И тогда, перекрывая страшный шум, раздался ясный громкий голос, и на церковном дворе тотчас же воцарилась тишина. Толпа расступилась, очистив пространство вокруг двух мужчин, и Айофия начал свою речь.

Айофия был самым важным эгвугву Умуофии. Он был главою тех девяти предков, которые вершили в клане правосудие, и был уполномочен говорить от их имени. Голос его прекрасно знали все, поэтому ему удалось моментально утихомирить расходившихся духов. В наступившей тишине Айофия обратился к мистеру Смиту, и все время, пока он говорил, над головой его клубились облака дыма.

— Тело белого человека, я приветствую тебя! — сказал он, пользуясь языком, на котором духи обычно разговаривают с людьми. — Тело белого человека, — продолжал он, — знаешь ли ты меня?

Мистер Смит обернулся к переводчику, но Океке, который был родом из далекой Умуры, только беспомощно развел руками. Айофия гортанно рассмеялся. Его смех напоминал скрежет ржавого металла.

— Они чужеземцы, и они невежды! — сказал он.

— Они чужеземцы, и они невежды! — сказал он. — Но не в этом дело!..

Обернувшись к своим товарищам, он приветствовал их, называя отцами Умуофии, а затем вонзил свой жезл в землю. Металл, словно ожив, затрепетал. Тогда Айофия снова повернулся к миссионеру и его переводчику.

— Скажи белому человеку, что мы не причиним ему зла. Скажи ему, чтобы он шел домой и оставил нас в покое. Мы любили его брата, который жил с нами до него. Он был глупый, но мы любили его, и ради него мы не обидим его брата. Но святилище, которое он построил, будет уничтожено. Мы больше не потерпим его. Оно породило несказанные мерзости, и мы пришли сюда для того, чтобы покончить с ними. — Он повернулся к своим товарищам. — Отцы Умуофии! Я приветствую вас! — И в ответ раздался дружный клич. Он снова обернулся к миссионеру. — Хочешь, оставайся с нами; если тебе нравится, как мы живем. Хочешь, поклоняйся своему богу. Хорошо, когда человек почитает богов и духов своих предков. А теперь иди к себе, чтобы кто-нибудь ненароком не причинил тебе вреда. Гнев наш велик, но мы сдержали его, чтобы поговорить с тобой.

Мистер Смит обратился к переводчику:

— Скажи им, пусть уходят отсюда. Это дом божий, и я не потерплю, чтобы его оскверняли.

Океке перевел ответ миссионера более благоразумно:

— Белый человек рад, что вы пришли к нему как друзья к другу со своими обидами. Он будет рад, если вы позволите ему уладить эти обиды.

— Мы не можем позволить ему уладить эти обиды, потому что он не понимает наших обычаев, так же, как мы не понимаем его обычаев. Мы считаем его глупым, потому что он не знает нашей жизни, а он, наверно, считает глупыми нас, потому что мы не знаем, как живет он. Пускай уходит.

Мистер Смит не двинулся с места. Но он был бессилен спасти церковь. Когда эгвугву уходили, от глинобитной церквушки, построенной мистером Брауном, осталась лишь куча глины и пепла. На некоторое время клан был умиротворен.

Глава двадцать третья

Впервые за многие годы Оконкво испытал чувство, близкое к счастью. Казалось, после непонятных перемен, происшедших за годы его изгнания, вновь вернулись прежние времена. Не иначе как клан, столь жестоко обманувший его ожидания, решил взяться за ум.

Когда жители Умуофии собрались на базарной площади для обсуждения плана действий, Оконкво обратился к ним с пламенной речью. И они слушали его с уважением. Это напомнило ему добрые старые времена, когда воин был воином. Правда, они не согласились убить миссионера и выгнать из деревни христиан, но на решительные действия они все же согласились. И от своего слова не отступили. Оконкво был почти счастлив.

Два дня прошло после разгрома церкви, и за это время ничего нового не случилось. Все мужчины ходили по деревне вооруженные ружьями и мачете. Уж их-то не застанут врасплох, как жителей Абаме.

Потом вернулся из поездки окружной комиссар. Мистер Смит немедленно отправился к нему, и они долго беседовали наедине. Жители Умуофии не обратили на этот визит никакого внимания, а если и обратили, то не придали ему значения. Разве не навещал миссионер и прежде своего белого брата? Ничего необычного в этом не было.

Тремя днями позже окружной комиссар послал своего сладкоречивого стражника к старейшинам Умуофии и пригласил их к себе в главное управление. В этом тоже не было ничего необычного. Он часто призывал их на подобные, как он называл их, «говорильни». Оконкво был в числе шести старейшин, приглашенных окружным комиссаром.

Оконкво предупредил остальных, что идти надо в полном вооружении.

— Мужчины Умуофии никогда не отказываются от приглашения, — сказал он. — Они могут отказаться сделать то, о чем их просят, но выслушать просьбу они никогда не откажутся. Однако времена переменились, и мы должны быть начеку.

Однако времена переменились, и мы должны быть начеку.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58