Конан вынырнул из воды. Сандокадзи начала приходить в себя, судорожно глотая воздух и выплевывая морскую воду.
— Каллидиос, ты ублюдок! — в ярости зарычал Конан. — Ты ведь знал, что они живые! Почему ты не предупредил нас?
— Я знал, что они начнут двигаться, если вы подплывете слишком близко, — оправдывался стигиец. — Но они слишком тяжелы, чтобы угнаться за вами, а я не думал, что вы будете настолько беззаботны, что приблизитесь к ним на расстояние вытянутой руки.
Затем Каллидиос злобно усмехнулся.
— Ну, что же вы больше не насмехаетесь надо мной? А? Значит я просто нюхатель лотоса? Не так ли? Боже, почему я должен тратить свою силу и мудрость, чтобы пытаться что-то доказать неотесанному варвару и надменной шлюхе? Я же говорил, что с помощью заклинаний могу вызвать армию. Вы потребовали доказательств — я вам их предоставил. Что же касается опасностей, с которыми это было сопряжено, то я делил их вместе с вами, как равный.
— Оставь его, Конан, — с трудом проговорила Сандокадзи, заходясь от кашля. — Он прав. Мы не верили ему и не поверили бы, пока не убедились собственными глазами. Меня заинтересовал камень, из которого сделаны эти истуканы, иначе бы я не приблизилась к ним.
Конан продолжал ругаться, но Каллидиос благоразумно держался на расстоянии, а Сандокадзи была слишком слаба, чтобы плыть самостоятельно.
Меня заинтересовал камень, из которого сделаны эти истуканы, иначе бы я не приблизилась к ним.
Конан продолжал ругаться, но Каллидиос благоразумно держался на расстоянии, а Сандокадзи была слишком слаба, чтобы плыть самостоятельно. Поэтому, пообещав сквитаться в другой раз, киммериец с девушкой на спине поплыл к лодке.
Все три пловца быстро добрались до своего суденышка и, не мешкая, залезли в него.
— И все же, ты должен был нас предупредить, — сердито повторил Конан, выбирая якорь. Его глаза сверкали гневом.
Сандокадзи с беспокойством оглядывалась по сторонам, ее все еще рвало. Возможно, каменные воины и не умеют плавать, но было бы все же лучше, если бы Конан перестал ругаться с Каллидиосом, и они поскорее бы добрались до берега. Несмотря на жаркое солнце, девушку бил озноб.
— Кто же они? — спросила Сандокадзи.
— Их называют Последняя Гвардия, — ответил Каллидиос. — Тысяча лучших воинов империи — фанатики, чью преданность не смогли поколебать даже смерть и время.
— Но они же не люди, — запротестовал Конан. — Рука, которую я ударил кинжалом, была тверда, как камень.
— Когда-то это была живая плоть, — продолжил свой рассказ Каллидиос. — Но Калениус понимал, что ни один смертный не сможет охранять его гробницу в течение столетий. Тайные ходы откроются терпеливым, коварные ловушки раскроют себя, сработав один раз, а могучие заклинания будут сняты более сильными колдунами. Всего этого было недостаточно, чтобы оградить гробницу от воров и разбойников.
Тогда придворные маги создали Последнюю Гвардию. Тысяча лучших воинов была превращена в бессмертные существа из живого камня, чтобы вечно охранять покой короля Калениуса. Многие века несут они свою службу. Континенты содрогаются и тонут, давно уже истерлись в людской памяти и сам Калениус и его империя, а они по-прежнему на посту.
— Как мог человек выбрать себе такую судьбу? — вздрогнула от ужаса Сандокадзи, кутаясь в высохшую на солнце одежду.
— Об этом история умалчивает, — пожал плечами Каллидиос. — В те времена было принято погребать монархов вместе с их домашними, приближенными, независимо от того, живы они или нет. Последняя Гвардия это элита, состоящая из фанатиков, которые, очевидно, почитали за честь, вечно оставаться рядом со своим королем. И потом, другие правители позволяли своим солдатам умирать за свое королевское величие, Калениус же обеспечил Последнюю Гвардию бессмертием.
— Ты считаешь, что живая смерть — это честь? — спросил Конан, изо всех сил налегая на весла.
— Но ты должен признать, что они несут свою службу, отменно, ответил Каллидиос. — Рука Времени превратила дворец Калениуса в руины, но его гробница никогда не будет ограблена людьми. Кто способен сразиться с ее хранителями? Они неуязвимы для стали, их не интересует золото. Они подчиняются только приказам Калениуса. Он велел им охранять могилу, и они будут выполнять его приказ, пока не кончится само Время.
Конан перестал грести.
— Так значит, ты привел нас сюда для того, чтобы показать армию Сатаны, которой не может управлять ни один человек, и гробницу, которую не в силах ограбить ни один смертный? Мордерми будет тебе очень благодарен.
— Мордерми действительно поблагодарит меня, когда узнает что и то и другое возможно, — доверительным тоном сообщил Каллидиос.
— Конан! — прервала их разговор Сандокадзи. — На побережье пожар.
Конан повернулся к берегу. Черные клубы дыма заволакивали безоблачное небо. То и дело над крышами домов, тянувшихся вдоль всего побережья, вспыхивали огромные языки пламени. Конан заслонил рукой глаза и пригляделся.
Конан заслонил рукой глаза и пригляделся. На фоне пламени виднелись темные фигурки людей, мечущихся по улицам.
— Это Корст! — угрюмо проговорил Конан. — Он напал на Преисподнюю.