— Прости, солнышко, — извинился Сейлор. — Продолжай, расскажи мне, как старикашка Пуч сделал свое дело.
— Мама пошла в парикмахерскую, и я осталась дома одна. Я делала себе сандвич с желе и бананом, и тут через веранду вошел дядя Пуч. Я помню, что волосы у меня были накручены на бигуди, потому что мы с Вики и Черри Энн, сестрами Де Сото, в тот вечер собирались на концерт «Ван Хален» в «Шарлотт Колизеум». Дядя Пуч, должно быть, точно знал, что дома, кроме меня, никого нет, потому что он вошел прямо ко мне, положил руки мне на попу и опрокинул меня на стойку.
— Он что-нибудь сказал? — поинтересовался Сейлор.
Лула покачала головой и принялась поправлять прическу. Она взяла сигарету, затянулась и бросила ее в унитаз. Горящий кончик оставил коричневый след на белом фаянсе. Лула облизала кончик пальца и потерла унитаз, но пятно не отошло.
— Да нет вроде бы, — произнесла она. — Ничего такого не припоминаю.
Лула спустила воду в туалете и смотрела, как водоворот подхватывает и уносит окурок.
— Что он сделал потом? — спросил Сейлор.
— Положил руку мне на блузку спереди.
— А что сделала ты?
— Уронила желе на пол. Помнится, я подумала, что мама бы очень расстроилась, если бы это увидела. Я наклонилась, чтобы вытереть, и дядюшке Пучу пришлось убрать руки. Он позволил мне вытереть блузку и выбросить грязную салфетку в мусор, а потом снова взялся за дело.
— Тебе было страшно? — спросил Сейлор.
— Даже не знаю, — ответила Лула. — Понимаешь, это же был дядюшка Пуч. Я знала его лет с семи. Я не могла поверить, что это происходит на самом деле.
— Ну и как он в итоге тебя трахнул? Прямо там, на кухне?
— Нет, он сгреб меня. Он был низенький, но сильный. С жутко волосатыми руками. У него были усики, как у Эррола Флинна, такая узенькая щеточка над верхней губой. В общем, он оттащил меня в комнату для прислуги, которой никто не пользовался с тех пор, как Эйбилин пару лет назад сбежала, чтобы выйти замуж за Харлана, шофера Сэлли Уилби, и уехала жить в Тупело. Мы сделали это там, на старой кровати Эйбилин.
— Мы сделали? — изумился Сейлор. — Что ты хочешь этим сказать? Разве он не принудил тебя?
— Да, разумеется, — сказала Лула. — Но он был очень нежным, понимаешь? Я хочу сказать — да, он меня, конечно, изнасиловал, но мне кажется, насиловать тоже можно по-разному. Я не хотела, чтобы он это делал, но мне кажется, все было не так уж страшно.
— Хорошо было?
Лула положила расческу и посмотрела на Сейлора. Он раскинулся голый на кровати, и член у него стоял.
— Это тебя мой рассказ так завел? — спросила она. — Поэтому ты хочешь послушать?
Сейлор рассмеялся:
— А что я могу поделать, лапочка? Он сделал это один раз или несколько?
— Один, все закончилось очень быстро. Я ничего особого не почувствовала. Я ведь уже потеряла невинность в двенадцать лет, случайно, когда резко спустилась на водных лыжах на озере Ланье во Флори-Бранч, в Джорджии. Поэтому не было ни крови, ничего такого. Дядюшка Пуч просто встал, натянул брюки и ушел, оставив меня там. Я лежала на кровати Эйбилин, пока не услышала, как он уезжает. Вот это было хуже всего — лежать и слушать, как он уезжает.
— А что ты сделала потом?
— Кажется, вернулась на кухню и доделала сандвич. Может, перед этим сходила пописать.
— И ты никогда никому об этом не рассказывала?
— Только тебе, — ответила Лула.
Может, перед этим сходила пописать.
— И ты никогда никому об этом не рассказывала?
— Только тебе, — ответила Лула. — Дядя Пуч больше никогда ничего такого себе не позволял. Никогда не прикасался ко мне. А на Рождество я всегда получала от него чудесные подарки — шубки, украшения. Три года спустя он погиб в автокатастрофе, когда отдыхал в Миртл-Бич. Там и сейчас, по-моему, очень сильное движение.
Сейлор протянул руку к Луле.
— Иди ко мне, — сказал он.
Лула подошла и села на краешек кровати. Левой рукой она взяла его уже обмякший член.
— Это совсем необязательно, детка, — сказал Сейлор. — Я в порядке.
Правой рукой Лула откинула волосы.
— Тебя не спрашивают, Сейлор, — произнесла она. — Я думаю не только о тебе.
Лула посидела с минуту и вдруг расплакалась. Сейлор сел рядом, обнял ее и, не говоря ни слова, принялся укачивать, как маленькую, пока она не успокоилась.
Мариэтта и Джонни
— Я знала, что это должно случиться. Я знала, что как только этот говнюк выйдет из тюряги, начнется веселая жизнь. Чем он ее приворожил? В Луле есть что-то дикое, я не знаю, откуда это взялось. Ты должен найти их, Джонни, тебе придется это сделать. Найти и пристрелить этого парня. Просто убей его, а тело утопи в болоте. Нет человека — нет проблемы.
Джонни Фэррагут усмехнулся и покачал головой:
— Мариэтта, ты же знаешь, я не смогу убить Сейлора.
— Это с какой стати? Он убил человека, разве нет? Этого, как его, Лемона, что ли?
— И отсидел за это. И еще кое-что — если Лула с ним по своей воле, если она этого хочет, что тут можно поделать?
— Не учи меня жить, Джонни Фэррагут. Знаю я, что это за воля такая. Вот потому-то я и хочу, чтобы Сейлор Рипли исчез с лица земли! Он омерзительный грязный тип, он растлевает мою девочку. Сделай так, чтобы он что-нибудь учудил, а потом застрели. Для тебя это будет самозащита, а с его послужным списком никого это и не удивит.