– Да ведь и ты, пожалуй, странноват, – ответил Страшила. – Вообще все в жизни странно, пока не привыкнешь.
– Какая оригинальная философия! – в восхищении всплеснул руками Жук-Кувыркун.
– Да, мозги у меня сегодня работают что надо, – не без гордости признал Страшила.
– Тогда, если вы уже достаточно отдохнули и собрались с силами, не пора ли нам направить стопы в сторону Изумрудного Города? – предложил Увеличенный.
– Увы, – вздохнул Тип, – Конь сломал ногу и теперь не может двигаться. В округе нет ни единого дерева, из которого можно было бы смастерить замену. А без Коня мы тронуться не можем: у Тыквоголового слабые суставы, и ходок он совсем никудышный.
– Печально, очень печально, – посочувствовал Жук-Кувыркун. Потом он внимательно оглядел своих попутчиков и вдруг предложил: – Почему бы не приделать Коню одну из ног Тыквоголового, раз уж он все равно едет верхом? И тот и другой – из дерева, насколько я понимаю.
– Вот это я называю блеск ума! – восхитился Страшила – Удивляюсь, как это мои мозги не придумали чего-нибудь подобного! За работу, дорогой Ник!
Джеку идея не особенно понравилась, но он подчинился и безропотно дал отнять у себя левую ногу, которую Железный Дровосек тут же приладил Коню. Тот восторга тоже не выказал – напротив, ворчал, что его «осрамили» и что новая нога, которую ему навязали, для всякого порядочного коня была бы позорищем.
– Поосторожней в выражениях, – оскорбился Тыквоголовый. – Помни, пожалуйста, речь идет о моей ноге!
– Я бы и рад забыть, да не могу, – парировал Конь. – Нога-то никудышная, под стать твоей персоне.
– Я никудышная персона?! – возмущенно вскричал Джек. – Да как ты смеешь?
– Никудышная, нелепая, нескладная и неладная! – продолжал выкрикивать Конь, сердито вращая глазами. – У тебя и голова-то не держится как надо: то ли вперед смотришь, то ли назад – разберись попробуй.
– Друзья мои, умоляю, не ссорьтесь, – взывал к обоим Железный Дровосек. – Помните, что ни один из нас не совершенен, давайте же терпимо относиться друг к другу!
– Отличное предложение, – одобрительно сказал Жук-Кувыркун. – У вас, я вижу, превосходное сердце, мой металлический друг.
– О да, – согласился Ник, донельзя довольный. – Мое сердце – моя гордость. Но не пора ли нам в путь?
Они водрузили одноногого Тыквоголового верхом на Коня, покрепче привязав его к седлу веревками. И маленький отряд под предводительством Страшилы вновь двинулся в направлении Изумрудного Города.
14. КОЛДОВСТВО СТАРОЙ МОМБИ
Скоро выяснилось, что Конь прихрамывает: новая нога оказалась ему длинновата. Пришлось сделать привал и ждать, пока Железный Дровосек укоротит ее своим топором, после чего деревянный скакун зашагал уже куда более резво. Он, однако, был по-прежнему недоволен.
– И как это я не объехал нору?! Беда, вот беда! – бурчал он себе под нос.
– Ну какая же это беда? – рассеянно заметил Кувыркун, семенивший рядом. – По-моему, это большая удача, что ты ее не объехал. От необъезженной лошади в хозяйстве мало проку.
– Прошу прощения, – довольно сердито сказал Тип, который близко к сердцу принимал все, что касалось Коня и Джека, – но шутка не очень-то смешна и к тому же в ней нет никакого смысла.
– Шутка есть шутка, – самоуверенно заявил Кувыркун. – Всем известно, что игра слов происходит из игры ума.
– Как ты сказал? – растерялся Тыквоголовый.
– Я сказал, дорогой мой друг, – объяснил ему Жук-Кувыркун, – что в нашем языке есть множество слов, имеющих не одно, а два и даже больше значений. Шутить, играя разными значениями одного и того же слова, – а это называется каламбур – способна лишь личность высококультурная, утонченная и в совершенстве владеющая речью.
– Здесь я с тобой не согласен, – упрямо сказал Тип, – каламбур может придумать кто угодно.
– Отнюдь, – высокомерно возразил Жук-Кувыркун. – Это требует высочайшего уровня образованности. Ты-то, мой друг, образован ли?
– Не особенно, – честно признался Тип.
– Тогда ты не можешь судить о предмете. Лично я, как вам уже известно. Высокообразован и могу вас заверить: склонность к каламбурам – верный признак гениальности. Скажу кстати, что наш Конь – ходячая нелепость. Имея в виду его происхождение из козел, ему больше пристало бы блеять и бодаться.
При этих словах Страшила чуть не задохнулся, Железный Дровосек встал как вкопанный и укоризненно взглянул на Жука. Конь возмущенно зафыркал, и даже Тыквоголовый закрыл рот рукой, чтобы спрятать улыбку, – ведь изменить выражение лица он не мог.
Сам же Жук-Кувыркун шел себе как ни в чем не бывало и, кажется, ничего не замечал. Поэтому Страшила счел необходимым сказать ему следующее:
– Я слышал, любезный друг, что образование не всем идет на пользу. Мозги – замечательная штука, но они должны еще иметь верное направление, а твои, сдается мне, слегка запутались.
Поэтому, если хочешь путешествовать вместе с нами, держи-ка лучше свою ученость при себе.
– Мы народ простой, – добавил Железный Дровосек, – и очень сердечный. Но если ты своей ученостью снова кого-нибудь… – он не закончил фразу и покрутил в воздухе своим блестящим топором, да так красноречиво, что Жук-Кувыркун в испуге отскочил от него на почтительное расстояние.